Последние дни Джона Леннона

Рядом с ними сидит актер из команды рэт-пэк, «крысиной стаи»[50], британец Питер Лоуфорд, который раньше снимал тот домик у моря в Санта-Монике, где сейчас живет Джон.

– Бренди «Александр» нам принесите! – заказывает Гарри, хотя они с Джоном уже и без того успели набраться.

– А что это? – спрашивает Джон, который этот коктейль не то что не пробовал, но даже не слышал о нем.

– Бренди, сливки, шоколадный ликер. Не волнуйся, тебе понравится, – уверяет Гарри. Когда его приносят, Джон, попробовав, восклицает:

– Да это ж, как молочный коктейль!

Еще несколько бокалов неожиданно крепкого коктейля опорожняются с коварной легкостью. Сидящая рядом Мэй Пэнг ничего не может поделать: «Гарри все вливал в Джона эти коктейли, пока он не перешел грань».

Тем временем на сцену выходят братья Смозерс со своим обычным комедийным номером.

Томми Смозерс – старый друг Джона. Он даже спел на общем припеве Give Peace a Chance. Но вместо того, чтобы дружески поприветствовать Томми и Дика Смозерсов, Джон и Гарри начинают вставлять свои замечания. «Кажется, мы чуть не запороли все выступление», – позже признается Джон.

«Это было отвратительно, – вспоминает Том Смозерс. – Они пришли на наше шоу пьяные в стельку, и, как Гарри мне потом объяснил, он сам подначивал Джона, убеждая его, что “нужно его перебивать, чтоб фишка сработала”. Он не знал, что у меня был номер, а не импровизация. Ну, они и начали что-то орать, я такой матерщины в жизни не слышал, да и нажрались они прилично… В общем, полный дурдом».

Лоуфорд попытался вмешаться – не вышло. Мало того, Джон подрался с местным фотографом, когда та начала доказывать, что он ее задел.

– Да ты знаешь, кто я такой? – орет он на смотрителя на стоянке, когда его наконец выставляют из клуба. – Да я сам Эд Салливан!

На следующее утро он ужасно раскаивается, а газеты пестрят заголовками о произошедшем. Джон посылает Томми и Дику Смозерсу букет с извинениями: «С любовью и слезами!»

В Нью-Йорке Йоко нечего ответить на оклики репортеров, кроме: «Без комментариев».

А в Лос-Анджелесе прокурор округа начал расследование в связи с нашумевшим в прессе скандалом Джона в клубе Troubadour.

Хотя для возбуждения уголовного дела доказательств явно недостаточно, из-за непонятной ситуации с визой Джон вынужден решить проблему с фотографом во внесудебном порядке. «Пришлось ей заплатить, – говорит Джон. – Я подумал, что произошедшее может помешать моей иммиграции».

Очередная неприятность, хоть и другого рода, поджидает Джона в студии Burbank. Дело в том, что, пока Фил Спектор в бегах, Джон берется спродюсировать альбом своего друга Гарри Нилсона Pussy Cats. Но во время первой же сессии выясняется, что Гарри сорвал свой знаменитый роскошный голос. Барабанщик Джим Келтнер вспоминает, как Гарри рассказывал, что они с Джоном тусовались прошлой ночью и «всю ночь орали, а Джон в этом мастер».

– Куда же подевались все твои фирменные уууу-дииии-дуууу-да? – спрашивает Джон.

– Куа-а, – выдает Гарри все, на что сейчас способен.

Джон предлагает свернуться и на вечер отправиться домой. Этот самый «дом» превратился чуть ли не в притон: первые месяцы после переезда в Лос-Анджелес Джон и Мэй жили то в отелях, то в квартирах, а теперь обосновались в Санта-Монике, в большом прибрежном доме, куда помещается почти вся компания Голливудских Вампиров.

С подачи Джона, дабы избежать проблем, которые возникли на записи с Филом Спектором, половина музыкантов, работающих над альбомом, переехали к нему.

К ним присоединился старый друг Джона Клаус Форман, а также эксцентричный Кит Мун. Приехал и Ринго Старр вместе со своим коммерческим директором Хилари Джеррардом, чтобы помочь друзьям и сбежать от своих семейных проблем (Джордж Харрисон признался, что у него с женой Ринго Морин интрижка; совершенно убитый этим, Ринго уезжает из Титтенхерста, который недавно выкупил у Джона, и отправляется к нему в Лос-Анджелес).

У двухэтажного белого домика на побережье впечатляющая история. Его построил в 1930 году глава студии MGM Луис Б. Майер, а потом эта вилла с пятью спальнями принадлежала актеру Питеру Лоуфорду, когда тот еще был женат на Патрисии Кеннеди, одной из младших сестер Джона Фицджеральда Кеннеди. Известно, что в дом Лоуфорда приезжал президент (и, возможно, его брат Бобби), по слухам, для тайных свиданий с Мэрилин Монро.

«Мы с Джоном заняли хозяйскую спальню, – рассказывает Мэй. – Когда мы впервые туда вошли, он сказал: “Так вот где они этим занимались”, имея в виду бывшего президента и Монро». Это одна из любопытных подробностей, которую Джон с удовольствием рассказывает гостям.

Бывший сотрудник лейбла Apple, тур-менеджер Крис О’Делл, который был частым гостем дома, вспоминает: «Нас всех немного пугала легенда про Мэрилин, особенно Джона. Он был уверен, что по дому ходит ее привидение. Он говорил, что его каждое утро что-то будит, ну мы, все и решили, что это Мэрилин».

Гарри, Кит, Клаус и Хилари занимают остальные четыре спальни, а в библиотеку, «с официальным портретом президента Кеннеди на стене», поселяют Ринго.