Последние дни Джона Леннона

Публично о своем воссоединении Джон и Йоко сообщают 1 марта 1975 года, вживую и по телевизору, на семнадцатой церемонии «Грэмми», которая проходит в театре Uris на Манхэттене.

В черном костюме и берете, с медальоном Элтона, брошкой со словом Elvis из страз и золотым кольцом на безымянном пальце левой руки, Джон выходит на сцену вместе с Полом Саймоном (из бывшего дуэта Simon and Garfunkel, который распался в 1970 году из-за того, что второй участник Арт Гарфанкел решил серьезно заняться актерской карьерой), чтобы представить награду в главной номинации вечера – «Запись года».

Джон приветствует публику:

– Привет, я Джон. Когда-то я играл с моим партнером Полом.

– А я… ммм… Я Пол. Когда-то я играл с моим партнером Артом, – отзывается Саймон.

Когда побеждает I Honestly Love You Оливии Ньютон-Джон, обстановка накаляется, поскольку принять награду от ее имени выходит сам Арт Гарфанкел.

– Вы когда-нибудь сойдетесь обратно? – в шутку спрашивает Джон у знаменитого дуэта. Саймон тут же отбивает вопрос другим вопросом:

– А вы, ребята, когда-нибудь сойдетесь обратно?

– Нет, – смеется Джон.

– Ужасно, не правда ли?

Пола, который тем же вечером заочно был награжден за Band on the Run («Лучшее поп-исполнение дуэтом, группой или хором»), нет среди присутствующих, так что слова Джона он прокомментировать не может.

Но у Джона – другое заслуживающее внимания воссоединение. Пресса оживляется, когда на выходе он произносит: «Спасибо, Мать» (так он ласково называет Йоко). Камеры фиксируют пару: Йоко в отороченном страусиными перьями белом платье в пол.

Про появление с Йоко на «Грэмми» Джон говорит: «Я рад, что там было так много народу, все прошло быстро, а мы добились максимального эффекта. Все как-то само собою стало известно и без обычной канители попало в правильные газеты и журналы. Вот и все, дело сделано».

Юридическим перипетиям Джона с правительством США лучше всего соответствует фраза «безвыходное положение».

Это подвешенное состояние, тянущееся уже три года, усугубилось тем, что 1 января 1975 года одного из самых опасных недоброжелателей Джона осудили по делу о «Уотергейте». Его обвинили в заговоре, препятствовании следствию и лжесвидетельстве, за что он теперь отбывает срок «от тридцати месяцев до восьми лет» в тюрьме. Этот человек – Джон Митчелл, бывший генеральный прокурор, который покинул свой пост 15 февраля 1972 года (с целью возглавить вторую избирательную кампанию Никсона), через 11 дней после того, как получил и начал выполнять указания сенатора Сторма Термонда относительно судебного разбирательства по делу о депортации Джона Леннона.

19 июня Джон подает в суд на Митчелла и сотрудников Службы иммиграции и натурализации Соединенных Штатов Америки, дав под присягой показания о том, что «со стороны государственных органов за мной была установлена незаконная слежка, в результате чего решение по моему делу было предвзятым и не имело отношения к моему иммиграционному статусу».

Четырьмя днями позднее, 23 июня, иммиграционные власти разрешают им находиться в стране по гуманным соображениям – из-за беременности Йоко.

«Было бы бесчеловечно депортировать его сейчас, – говорит пресс-секретарь Службы иммиграции и натурализации, – учитывая, как тяжело у Йоко Оно проходит беременность».

На открытом заседании в Федеральном апелляционном суде второго округа США трое судей слушают дело Джона. Заседание проходит 7 октября 1975 года, за два дня до тридцатипятилетия Джона. А еще и со дня на день должен родиться ребенок. Адвокат пары Леон Уайлдс утверждает, что «существуют серьезные причины полагать, что официальные действия правительства были основаны на желании подавить политическую оппозицию по праву, которое защищается непосредственно Первой поправкой».

Судьи голосуют два к одному в пользу Джона. Главный судья Ирвинг Кауфман пишет решение на 24 страницах.

Кауфман, всю свою карьеру защищавший права, предусмотренные Первой поправкой, был назначен в этот суд в 1961 году президентом Джоном Кеннеди, но свою скандальную славу заработал десятью годами ранее, в разгар холодной войны, приговорив к смертной казни Джулиуса и Этель Розенбергов по обвинению в шпионаже в пользу Советского Союза и предоставлении русским секретов атомных разработок.

«Суд не собирается потворствовать избирательной депортации, основанной на тайных политических мотивах, – постановляет Кауфман. – Четырехлетняя борьба Леннона за то, чтобы остаться в нашей стране, является убедительным доказательством его веры в американскую мечту».

Джон выступает с заявлением о том, что «это прекрасный подарок от Америки мне, Йоко и ребенку в мой день рождения». Но когда выносят приговор, его внимание рассеивается. После рискованной беременности и трудных родов через кесарево сечение 9 октября в нью-йоркской больнице на свет появляется здоровый мальчик весом 8 фунтов 10 унций. Новорожденного назвали Шон Таро Оно Леннон.