Последние дни Джона Леннона

– Именно, – отвечает Шон.

– Ну, Шон, дай-ка я тебе объясню. Музыка делает меня счастливым, а когда я счастлив, тебе ведь со мной веселее, так?

– Угу, – кивает мальчик.

Энни Лейбовиц устанавливает аппаратуру в спальне Джона и Йоко.

Это своего рода воссоединение. Хотя сейчас Лейбовиц – главный фотограф в своем журнале, их с Джоном сотрудничество началось еще в 1970 году, когда она работала внештатным фотографом, а он только что обрел статус экс-битла. Лейбовиц тогда уговорила Янна Уэннера (тот затребовал негативы) оплатить ей студенческий проездной от Сан-Франциско до Нью-Йорка. Портрет Леннона ее работы появился на обложке номера Rolling Stone от 21 января 1971 года, в котором было опубликовано первое его большое интервью Уэннеру.

– Слушай, я понимаю, что они хотят поставить на обложку меня одного, но я очень хочу, чтобы мы были вместе с Йоко, – уговаривает ее Джон. – Это реально важно.

Лейбовиц пытается отстоять требования своего начальника, но Джон настаивает на своем:

– Я хочу с ней.

Тогда фотограф предлагает другой вариант: повторить обнаженную съемку к альбому Two Virgins, которая вышла в Rolling Stone в 1968 году.

Джон соглашается раздеться, а Йоко решает остаться в черной кофте и синих джинсах. Лейбовиц запечатлевает каждое их движение, и получается знаменитое фото: на ковре у кровати голый Джон обхватывает руками и ногами полностью одетую Йоко, нежно целуя ее в щечку, пока Йоко задумчиво смотрит вдаль.

– Вот оно! – восклицает Джон. – Вот так выглядят наши отношения.

– Так, еще разок, – говорит Энни Лейбовиц, выбирая нужный ракурс. Но Джон уже надевает кожанку – времени нет, скоро приедут брать интервью для радио.

– Ой, а можно тебя в куртке щелкну? – просит Лейбовиц.

На фото Джон поднимает воротник, пристально глядя в объектив.

В Первой студии, офисе Йоко на первом этаже «Дакоты», звонит телефон. Это специалист по безопасности Даг Макдугалл, он хочет подтвердить завтрашнюю встречу.

– Насколько я знаю, все в силе, – подтверждает помощник пары Фред Симан.

– Отлично, – отвечает Макдугалл. – Пора мне вернуться к работе.

Журналиста радио RKO Дэйва Шолин и его команду проводят в квартиру Леннона. По правилам этого дома, они разуваются, прежде чем начать устанавливать свою записывающую аппаратуру.

– Надеюсь, Господь заберет меня раньше, чем Йоко, – говорит он Шолину и команде. – Не знаю, что мне делать, если она умрет первой.

В следующие три часа беседа касается самых разных тем. «Его просто переполнял энтузиазм по поводу всего того, что происходило в его жизни, – вспоминает Шолин. – Будто чувствовал: вот оно. Он перевернул страницу и начал писать новую главу своей жизни».

– Я готов начать все сначала и идти дальше, – говорит им Джон. – Кто знает, как все дальше будет…

На смену послеполуденному солнцу приходят вечерние сумерки. Джон и Йоко идут провожать команду с радио. После четырех часов дня «Дакота» погружается во мрак.

8 декабря 1980 года

Джуд Стейн уже потеряла надежду увидеть сегодня Леннона.

– Удачи! Надеюсь, тебе удастся подписать альбом, – говорит она Марку.

– Может, все-таки пообедаем вместе?

– Да нет, Марк, пора мне уже. А тебе удачи!

– Буду стоять тут до победного.

Марк остается наедине с Полом Горешем. Толстяк-фотограф изо всех сил игнорирует Марка.

И тут из «Дакоты» выходит Джон Леннон. С ним появляется Йоко и еще несколько человек, – как предполагает Марк, журналистов. У всех в руках кассетные магнитофоны.

Сердце Марка забилось чаще, рука начинает потеть. Он смотрит на Леннона. Человек, которого он боготворил и презирал, наконец-то здесь, в двух шагах от него, такой худой, в темных очках и коричневом бомбере.

Марк будто онемел. И окаменел.

Гореш смотрит на него:

– Слышь, мужик, ты вроде альбом хотел подписать, так какого хрена ты ждешь? Вон он идет!

Леннон и Йоко смотрят мимо них, на улицу, на машины. Высматривают свой лимузин.

Ночной швейцар приближается к знаменитостям, чтобы сообщить:

– Прошу прощения, ваша машина еще не подъехала.

Леннон недовольно поглядывает на часы и обращается к какому-то бородачу рядом:

– Не подбросите нас?

– Мы в аэропорт, – отвечает бородач. – С удовольствием подвезем.

Пока радийщики загружают свое оборудование в багажник, Джон и Йоко выходят на улицу.

Марк двигается за ними.

Пластинкой Double Fantasy он машет Леннону. Леннон берет альбом, Марк протягивает ему авторучку Bic – ту самую, которой он утром надписал свою «Над пропастью во ржи».

«Вот оно».

Леннон пробует подписать – ручка не пишет.

«Момент настал».

Леннон рисует несколько завитков, пока наконец не появляются чернила.

«История и время сошлись».

Леннон тем временем пишет: «Джон Леннон, 1980». Марк с улыбкой наблюдает. Гореш делает фото: момент увековечен.

«Все взаимосвязано».

Марк опускает руку в карман. Его взгляд переключается на Йоко, он вспоминает свой постоянный сон: он стучит в дверь их квартиры, Йоко открывает, улыбается ему. Она приветлива и рада его видеть.

На секунду он почувствовал, что его любят.

– Это все? – спрашивает Леннон. – Или еще чего-нибудь хочешь?

Марк мотает головой.