Последние дни Джона Леннона

Марк глядит на него, а у самого в ушах все еще гремит выстрел. Ну какой же он Трусливый Лев? Он теперь даже не Марк Дэвид Чепмен или какая-то по человеческим меркам заурядная личность. Теперь он нечто совершенно иное, непостижимое, вечное. И с этого момента он – главная всемирно известная знаменитость.

«Наконец-то меня запомнят.

В истории и во времени».

Швейцар Хосе Пердомо бросается к Марку, хватая его руку с пистолетом. Револьвер 38-го калибра падает, Хосе ногой отбрасывает ее подальше.

– Ты вообще понимаешь, что ты наделал? – со слезами, будто не веря в произошедшее, ревет Хосе. – Ты понимаешь, что ты наделал?

– Я только что застрелил Джона Леннона.

– Мужик, иди отсюдова. Я сказал, иди!

Марк озадаченно склоняет голову набок:

– А куда я пойду-то?

Хосе оставляет его без ответа.

Тогда Марк достает из кармана «Над пропастью во ржи» в мягкой обложке и начинает читать.

Глава 62

It’s just a shot away.

На расстоянии одного выстрела.

The Rolling Stones. Gimme Shelter

В Манхэттене, в Верхнем Вест-Сайде, на ночном патруле офицер полиции города Нью-Йорка Питер Каллен с напарником Стивом Спиро. Они стоят на углу Бродвея и 72-й улицы, как вдруг начинает скрежетать рация.

– Выстрелы на 72-й улице, дом 1.

Каллен и Спиро сразу узнают адрес – «Дакота». Включив маячок и сирену, они мчатся на восток города, к Центральному парку.

С террасы на 22-м этаже за происходящим наблюдает маленькая девочка с родителями. «Я впервые в жизни слышала выстрелы пистолета, и они вообще другие, не как по телевизору. Тыщ-тыщ-тыщ… Тогда я впервые увидела, как мама с папой оба плачут».

Джеймс Тейлор слышит выстрелы огнестрельного оружия из здания отеля Langham по адресу Сентрал-Парк-Уэст, 135.

Он высовывается в окно, пытаясь разглядеть, что происходит в здании к югу на другой стороне улицы. Он почти уверен, что стреляли у «Дакоты».

Спиро и Каллен достают оружие, медленно направляются к сводчатому входу «Дакоты». Каллен видит знакомое лицо – Хосе Пердомо.

– Хосе, что за херня тут творится?

Охранник указывает на полноватого мужчину в пальто, который стоит, уткнувшись в раскрытую книгу в мягкой обложке.

– Он застрелил Джона Леннона! – кричит Пердомо. Губы его дрожат.

Каллен приказывает напарнику оставаться с подозреваемым. Когда Стив Спиро направляет на него пистолет, тот поднимает руки в знак капитуляции.

– Только не причиняйте мне вред! – умоляет он. – Я не вооружен! Пожалуйста, не дайте никому причинить мне вред!

Спиро хватает подозреваемого и прижимает к стене, пинками раздвигая его ступни в стороны.

Каллен входит в помещение охраны. Джон лежит на полу лицом вниз.

Портье Джей Хастингс готов даже наложить повязку на раны Джона, но все, что он может сделать, – это снять с него очки и накрыть его своим кителем.

– Джон, все нормально, ты поправишься, – шепчет Хастингс. Из уголков рта Джона вытекают струйки крови.

Каллен обыскивает подозреваемого на предмет оружия и, не найдя, кричит:

– Стив, в наручники его!

Спиро защелкивает браслеты на запястьях подозреваемого.

Тот морщится.

– Я действовал в одиночку, – уточняет Марк. – Один-единственный.

Вызов принимает третий офицер, из Двадцатого участка на Западной 82-й улице. Его зовут Тони Пальма.

Состояние жертвы критичное, поэтому Пальма не успевает осознать, что он уже видел этого раненого раньше, в кофейне у «Дакоты». И времени ждать скорую тоже уже нет.

– Прям тяжелоатлеты, – замечает Каллен, когда они со Спиро остаются с задержанным, пока Пальма со своим напарником Хербом Фрауэнбергером несут истекающую кровью жертву с огнестрельным ранением в «полицейскую машину и засовывают его на заднее сиденье».

8 декабря 1980 года

Два офицера полиции, Спиро и Каллен, ведут Марка к проезжей части.

– Вам никто не причинит вреда, – уверяет Спиро. – Только делайте, что вам говорят.

Марк вдруг замирает.

– Книжка! Моя книжка! – кричит он, как полоумный. На тех страницах – вся его жизнь.

Каллен наклоняется и поднимает томик Сэлинджера с тротуара. Когда Марка наконец усаживают на заднее сиденье другой патрульной машины, Каллен отдает ему книгу.

Теперь он чувствует себя в безопасности. А со своей книгой – и со своей идеей – он не одинок.

Он вдруг осознает всю чудовищность своего поступка. Его мечта – уже больше не мечта, а бесповоротная, непоправимая реальность.

Он был из невидимок, а стал на виду.

Был неизвестным – стал известен.

Был никем – стал кем-то.

Конечно, как фан-клубы, так и психиатры ему обеспечены. Множество знаменитых психиатров будет биться за шанс побеседовать с ним, проникнуть в его сознание, чтобы найти ответ на вопрос без ответа – зачем? Правду он им никогда не скажет. Ему нужно, чтобы они продолжали ломать головы, ведь как только они догадаются обо всем, то тут же найдут кого-нибудь другого.

Вот каково это – быть знаменитостью.

Скоро все в этом городе передерутся за то, чтобы только взглянуть на него, на человека, который убил Джона Леннона. Его имя всего через несколько часов будет во всех газетах, во всех новостях по всему миру.