Последний довод королей

— Не так всё было, — проворчал Логен.

Резкий смех Бетода эхом разнёсся на ветру.

— Не так? Я хотел поговорить с Шамой Бессердечным, но тебе надо было убить его! Я пытался заключить сделку в Хеонане, но тебе надо было взобраться туда и свести свои счёты, начав дюжину новых! Мир, говоришь? Я умолял тебя заключить мир в Уфрисе, но тебе надо было драться с Тридубой! Я умолял тебя на коленях, но тебе нужно было величайшее имя на всём Севере! А когда ты победил его, то нарушил данное мне слово и оставил его в живых, словно не о чем было думать, кроме твоей чёртовой гордыни!

— Не так всё было, — сказал Логен.

— На Севере нет человека, который не знал бы правды об этом! Мир? Ха! А что насчёт Гремучей Шеи, а? Я мог бы отдать ему сына за выкуп, и все мы с радостью вернулись бы по домам, но нет! Что ты мне сказал? Легче остановить Белую реку, чем Девять Смертей! А потом тебе понадобилось прибить его голову к моему штандарту, чтобы весь мир это видел, и месть уже было не остановить! Всякий раз, как я пытался остановиться, ты тащил меня дальше, глубже и глубже в трясину! До тех пор, пока уже остановиться стало невозможно! Убей или умри — вот к чему всё свелось! До тех пор, пока мне не пришлось завоевать весь Север! Ты сделал меня королём, Девятипалый. Какой ещё выбор ты мне оставил?

— Не так всё было, — прошептал Логен. Но он знал, что всё было именно так.

— Рассказывай себе, что я причина всех твоих несчастий, если тебе так нравится! Рассказывай себе, что это я безжалостный, кровожадный убийца, но спроси себя, у кого я научился. У меня был лучший учитель! Играй в добрячка, если хочешь, в человека, у которого не было выбора, но мы оба знаем, кто ты на самом деле. Мир? У тебя никогда не будет мира, Девять Смертей. Ты создан из смерти!

Логен и хотел бы отрицать это, но это породило бы только больше лжи. Бетод его по-настоящему понимал. Лучше, чем кто бы то ни было. Его злейший враг, и всё-таки его лучший друг.

— Тогда почему ты не убил меня, когда был шанс?

Король Севера нахмурился, словно никак не мог чего-то понять. А потом снова расхохотался. Просто захлебывался:

— Ты не знаешь, почему? Ты стоял прямо рядом с ним и не знаешь? Ты ничему у меня не научился, Девятипалый! После всех этих лет, ты не видишь дальше собственного носа!

— Чего ты несёшь? — прорычал Логен.

— Байяз!

— Байяз? А что с ним?

— Я готов был вырезать тебе кровавый крест, утопить твой труп в болоте вместе с остальными твоими отбросами-идиотами, и с радостью бы так и поступил, если бы не пришёл этот старый лжец!

— И?

— Я был ему должен, а он хотел, чтобы я тебя отпустил. Этот старый уёбок спас твою бесполезную шкуру, вот и всё!

— Зачем? — прорычал Логен. Он не понимал, что об этом думать, но ему не нравилось, что он узнал об этом настолько позже всех остальных.

Но Бетод лишь усмехнулся.

— Может, на его вкус я недостаточно перед ним пресмыкался. Это тебя он спас, ты у него и спрашивай зачем, если проживёшь достаточно долго. Но не думаю, что проживёшь. Я принимаю твой вызов! Здесь. Завтра. На рассвете. — Он потёр ладони. — Один на один, и на кону всё будущее Севера! В точности, как бывало раньше, а, Логен? В старые дни? В солнечных долинах прошлого? Бросим кости ещё разок, да? — Король Севера медленно отошёл назад от парапета. — Впрочем, кое-что изменилось. У меня теперь новый поединщик! На твоём месте я сказал бы всем "прощай" и готовился бы вернуться в грязь! В конце концов… как ты там мне всё время говорил? — Его смех медленно стих в сумерках. — Надо быть реалистом!

— Неплохое мясо, — сказал Молчун.

Тёплый костер и хорошее мясо — стоило испытывать благодарность за это. Нередко бывали времена, когда у Ищейки и этого-то не было. Но от вида крови, капающей из куска баранины, его затошнило. Она напомнила ему о крови, которая вылилась из Шамы Бессердечного, когда Логен его разрубил. Много лет назад это было, наверное, но Ищейка помнил, как будто это случилось вчера. Слышал рёв людей и грохот щитов. Чуял запах кислого пота и свежей крови на снегу.

— Во имя мёртвых, — проворчал Ищейка, и рот наполнился слюной, словно его вот-вот вырвет. — Как вы можете сейчас думать о еде?

Доу ухмыльнулся острозубой улыбкой.

— Если мы оголодаем, Девятипалому это никак не поможет. И ничто не поможет. В этом ведь смысл поединка, да? Всё зависит от одного человека. — Он ткнул мясо ножом, и кровь, шипя, закапала в костёр. Потом он задумчиво откинулся назад. — Думаешь, у него получится? Ну, правда? Ты помнишь эту тварь? — Ищейка ощутил призрак того тошнотворного страха, который охватил его тогда в тумане, и его передёрнуло до пят. Вряд ли он когда-нибудь забудет того гиганта, идущего во мраке, вид его поднимающегося кулака и хруст рёбер Тридубы, с которым из него выходила жизнь.

— Если у кого и может получиться, — проворчал он через сжатые зубы, — Так только у Логена.

— Угу, — проворчал Молчун.