Последний довод королей

— Тогда надо открыть оружейные, — сказал Байяз, — и не стесняться их содержимого. Надо вооружить каждого гражданина, способного держать оружие. Нужно вооружить рабочие и ремесленные гильдии, и ассоциации ветеранов. Даже попрошайки в канавах пусть готовятся сражаться.

Всё это хорошо и здорово, подумал Джезаль, вот только он не очень-то хотел доверять свою жизнь легиону попрошаек.

— А когда лорд-маршал Вест вернётся с армией?

— Если он вчера получил приказ, то пройдёт по меньшей мере месяц, прежде чем он высадится и будет готов прийти нам на помощь.

— Это означает, что мы должны выдержать несколько недель осады, — пробормотал Хофф, качая головой. Он наклонился к уху Джезаля и тихо проговорил, словно они были девочками в школе, обменивающимися секретами:

— Ваше величество, возможно вам и Закрытому Совету благоразумнее было бы покинуть город. Переместить ваше правительство дальше на север, с пути наступления гурков, откуда можно в большей безопасности руководить военными действиями. Быть может в Хольстгорм, или…

— Категорически нет, — сурово сказал Байяз.

Джезаль не мог отрицать, что это предложение содержит в себе некоторую привлекательность. Сейчас остров Шабульян казался идеальным местом, куда следовало переместить правительство — но Байяз был прав. Вряд ли Гарод Великий поддержал бы идею отступления, и, к сожалению, не мог её поддержать и Джезаль.

— Мы будем сражаться с гурками здесь, — сказал он.

— Всего лишь предложение, — пробормотал Хофф, — всего лишь благоразумие.

Байяз перебил его:

— Как организована оборона города?

— По сути у нас есть три концентрические линии обороны. Сам Агрионт, разумеется, наш последний бастион.

— Но до этого ведь не дойдёт, а? — хихикнул Хофф, далеко не убеждённо.

Варуз решил не отвечать.

— За Агрионтом стена Арнольта, закрывающая самые старые и ключевые части города — Агрионт, Центральный проспект, главные доки и Четыре Угла. Стена Казамира, наша внешняя линия обороны — более слабая, низкая и намного более длинная, чем стена Арнольта. Между этими двумя, подобно спицам колеса, идут стены поменьше, разделяя внешнее кольцо города на пять районов, каждый из которых можно запечатать, если он будет занят врагом. За стеной Казамира есть несколько застроенных территорий, но их следует немедленно оставить.

Байяз поставил локти на край стола и сцепил мясистые ладони.

— С учётом численности и качества наших войск, будет лучше всего, если мы эвакуируем внешние районы города и сосредоточим наши усилия на более короткой и мощной стене Арнольта. Сможем вести арьергардные бои во внешнем городе, где нам поможет знание расположения улиц и домов…

— Нет, — сказал Джезаль.

Байяз тяжело посмотрел на него.

— Ваше величество?

Но Джезаль отказался благоговейно повиноваться. Уже некоторое время становилось очевидным, что если он позволит магу управлять им по каждому поводу, то никогда не убежит из-под его пяты. Может Джезаль и видел, как Байяз взрывал людей силой мысли, но вряд ли он поступит так с королём Союза перед лицом его собственного Закрытого Совета. Особенно когда гурки дышат им в спину.

— Я не собираюсь без боя сдавать бо́льшую часть своей столицы старейшему врагу Союза. Мы будем защищать стену Казамира, и станем сражаться за каждую пядь нашей земли. — Наступила неуютная тишина. Недовольство Первого из Магов повисло над собравшимися столь же тяжело, как и грозовые облака над городом.

— Моей Инквизиции есть что добавить? — прохрипел Джезаль, изо всех сил стараясь отвлечь внимание.

Сульт холодно посмотрел ему в глаза.

— Разумеется, ваше величество. Любовь гурков к интригам широко известна. Мы не сомневаемся, что у них есть шпионы в Адуе. Возможно, даже в самом Агрионте. Всех граждан кантийской расы сейчас заключают под стражу. Мои инквизиторы целыми днями и ночами работают в Доме Вопросов. Несколько шпионов уже сознались.

Маровия фыркнул.

— Так мы должны предполагать, что любовь гурков к интригам не позволит им нанять белокожих агентов?

— Мы на войне! — прошипел Сульт, смертоносно взглянув на верховного судью. — Под угрозой сама независимость нашего государства! Сейчас не время на вашу болтовню о свободе, Маровия!

— Как раз наоборот, самое время!

И два старика начали перебранку, доводя всех до белого каления. Тем временем Байяз откинулся на своем стуле и скрестил руки, глядя на Джезаля с выражением спокойного размышления, что было, если уж на то пошло, даже страшнее его нахмуренности. Джезаль почувствовал, как его всё сильнее охватывает беспокойство. Как ни посмотри, его правление грозило оказаться самым кратким и самым бедственным в истории Союза.

— Виноват, что мне пришлось послать за вашим величеством, — пропищал Горст своим тоненьким девчачьим голоском.

— Конечно, конечно. — Стук отполированных каблуков Джезаля сердито разносился эхом вокруг них.

— Это всё, что я мог поделать.

— Разумеется.