Последний довод королей

Теперь там, вокруг края вытоптанного садика, собралась жалкая кучка людей. В основном женщины и дети, и несколько стариков. Грязные и отчаявшиеся, некоторые с костылями или с окровавленными повязками, сжимавшие в руках спасённые пожитки. Люди, ставшие бездомными после вчерашних сражений, после вчерашних пожаров. У Джезаля перехватило горло. Среди них была Арди — сидела на камне в тонком платье, дрожа и уставившись в землю, тёмные волосы упали ей на лицо. Он бросился к ней, улыбнувшись впервые за несколько недель.

— Арди. — Она обернулась, широко раскрыв глаза, и Джезаль замер. Другая девушка, моложе и совсем не такая красивая. Она удивлённо моргала, глядя на него, медленно покачиваясь вперёд-назад. Его руки бесплодно дёрнулись, он промямлил что-то бессвязное. Все смотрели на него. Вряд ли он мог просто уйти.

— Прошу, возьмите это. — Он повозился с золочёными пряжками на алой мантии и протянул её девушке.

Она ничего не сказала, принимая мантию, только смотрела, вытаращив глаза. Нелепый, бесполезный жест, почти оскорбительный в своём нестерпимом лицемерии. Но, похоже, остальные бездомные так не думали.

— Ура королю Джезалю! — крикнул кто-то, и воодушевляющий шум стал нарастать.

Юный парень на костылях глазел на него в отчаянии широко раскрытыми глазами. У солдата с повязкой на одном глазу другой глаз подёрнулся гордой влагой. Мать вцепилась в ребёнка, завёрнутого во что-то ужасно похожее на обрывок ткани упавшего флага Союза. Словно вся сцена была тщательно поставлена для сильнейшего эмоционального удара. Группа моделей художника для зловещего и неуклюжего полотна об ужасах войны.

— Король Джезаль! — снова донёсся крик, и несколько слабых голосов подхватили: — Урррра!

Их лесть была для него как яд. От неё огромное бремя ответственности давило только сильнее. Он отвернулся, не в силах больше держать на лице своё кривое подобие улыбки.

— Что я натворил? — прошептал он, и его руки непрерывно тянули одна другую. — Что я натворил? — Он взобрался в седло, и чувство вины терзало его внутренности. — Поехали ближе к стене Арнольта.

— Ваше величество, я не думаю…

— Вы меня слышали! Ближе к сражению. Я хочу посмотреть.

Варуз нахмурился.

— Хорошо. — Он повернул лошадь, и повёл Джезаля с эскортом в направлении Арок, по маршрутам, которые были так знакомы, и всё же так ужасно изменились. Спустя несколько нервных минут лорд-маршал остановил лошадь, указывая на запад по опустошённой улочке. Он говорил тихо, словно беспокоился, как бы враг его не услышал.

— Стена Арнольта примерно в трёх сотнях шагов в ту сторону, и с другой стороны кишат гурки. Нам и в самом деле следует повернуть…

Джезаль почувствовал слабую вибрацию в седле, его лошадь дёрнулась, от крыш домов на одной стороне улицы стала подниматься пыль. Он как раз открывал рот, чтобы спросить, что происходит, когда воздух разорвал оглушительный шум. Грохот, жуткая стена звука, от которой в ушах Джезаля загудело. Люди ахали и раскрывали рты. Лошади молотили копытами и брыкались, закатывая глаза от страха. Лошадь Варуза встала на дыбы, бесцеремонно сбросив старого солдата с седла.

Джезаль не обратил на него внимания — он был слишком занят, живо подгоняя своего коня в направлении взрыва, охваченный ужасным любопытством. Посыпались мелкие камешки, зазвенели по крышам и застучали по дороге, как град. С запада в небо поднималось огромное облако коричневой пыли.

— Ваше величество! — донёсся горестный вопль Горста. — Надо вернуться! — Но Джезаль не обратил внимания.

Он выехал на широкую площадь, на которой по искорёженной мостовой было рассыпано огромное количество булыжника, в том числе и глыбы величиной с сарай. По мере того, как удушливая пыль медленно оседала в зловещей тишине, Джезаль понимал, что это место ему знакомо. Хорошо знакомо. Здесь стояла таверна, которую он часто посещал, но что-то изменилось — пространство стало более открытым, чем прежде… челюсть Джезаля отвисла. С запада площадь ограничивал длинный участок стены Арнольта. Сейчас там не было ничего, кроме зияющего кратера.

Должно быть, гурки выкопали подкоп и заполнили своим проклятым взрывным порошком. Как раз в этот миг солнце пробилось сквозь облака, и Джезаль увидел в зияющий разлом разрушенный квартал Арки. Там на дальнем конце толпилось немало гуркских солдат — они карабкались по завалу булыжника, доспехи блестели, копья покачивались. Первые из них уже взбирались по кратеру на остатки разрушенной площади. Несколько оглушённых защитников ползали в пыли, задыхаясь и плюясь. Другие совсем не двигались. Джезаль хорошо видел: не́кому было дать гуркам отпор. Не́кому, кроме него. Он подумал, что в таком случае сделал бы Гарод Великий.

Ответ найти было нетрудно.