Джезаль окаменело покачивался вперёд-назад, почти жалея гурков. С расстояния их число казалось впечатляющим, но вблизи было ясно, что это вспомогательные войска, брошенные в кратер на погибель. Эти воины были тощими, грязными, беспомощно неорганизованными, слабо вооруженными и в лёгких доспехах. Многие из них, как он понял, были сильно напуганы. Горст невозмутимо прорубал путь через них, как бык через стадо овец, и рычал, когда его клинки, словно косы, с тошнотворными звуками наносили зияющие раны. Другие фигуры в доспехах собрались за ним, толкаясь щитами, рубя блестящими мечами, расчищая кровавый путь в толпе гурков.
Рука Горста скользнула под мышку Джезалю и потащила его назад, каблуки застучали по булыжнику. Он смутно понимал, что где-то уронил свой меч, но теперь глупым казалось его искать. Позднее какой-нибудь попрошайка несомненно получит бесценный подарок, копаясь среди тел. Джезаль видел рыцаря-герольда, по-прежнему на лошади — очертания крылатого шлема в удушливой пыли и длинный топор, рубящий всё вокруг.
Джезаля почти вытащили из давки назад. Некоторые из городских защитников перегруппировались, или пришли с других участков стены. Люди в стальных шлемах начали вставать на одно колено у края кратера, стреляя из арбалетов в поднимающуюся толпу гурков на дне, отбрасывая на грязь и на груды булыжника. Другие притащили повозку и перевернули набок, соорудив временную баррикаду. Вскрикнул разрубленный гуркский солдат, перевалился через неровный край кратера и упал в грязь. На краю площади появлялось всё больше арбалетов Союза, всё больше копий. Из бочек, камней, обломков брёвен сложили импровизированную баррикаду на всём протяжении прорехи в стене Арнольта, и она тут же ощетинилась людьми и оружием.
Гурки, осыпанные болтами и обломками зданий, дрогнули, а потом откатились, пробираясь по завалам на свою сторону кратера. Они убирались на безопасное расстояние, оставив внизу множество трупов.
— В Агрионт, ваше величество, — сказал Горст. — Немедленно.
Джезаль не стал сопротивляться. На сегодня ему сражений уже было более чем достаточно.
На площади Маршалов творилось что-то странное. Рабочие кирками и зубилами выковыривали камни мостовой и выкапывали неглубокие траншеи, по всей видимости, в случайном порядке. Во вре́менных кузницах потели кузнецы — лили в формы железо, освещённые светом расплавленного металла. От грохота стучащих молотов и ломающегося камня зубы Джезаля и так заныли, и всё же каким-то образом голос Первого из Магов звучал ещё громче.
— Нет! Круг, болван, отсюда и досюда!
— Ваше величество, я должен вернуться в Палату Воинской Славы, — сказал Варуз. — Стена Арнольта пробита. Пройдёт немного времени, прежде чем гурки снова попытаются пробиться через брешь. Если бы не ваша атака, они уже были бы на Центральном проспекте, а? Теперь я понимаю, как вы заслужили свою репутацию на западе. Самое благородное дело из всех, что я когда-либо видел!
— Угу. — Джезаль смотрел, как уносили трупы. Три рыцаря-телохранителя, один офицер из штаба Варуза и паж лет двенадцати от роду — у последнего голова болталась на одном хряще. Трех мужчин и ребёнка Джезаль привёл к смерти. И это не говоря уже о ранах остальных его верных спутников. Действительно, благородное дело.
— Ждите здесь, — резко бросил он Горсту, а потом побрёл среди потных рабочих в сторону Первого из Магов. Неподалёку от ряда бочек сидела Ферро, скрестив ноги, свободно свесив руки — на её темном лице было явно написано обычное полное презрение. Почти приятно было видеть, что некоторые вещи не меняются. Байяз пристально вглядывался в страницы большой чёрной книги, очевидно очень старой — кожаные обложки потрескались и порвались. Маг выглядел похудевшим и бледным, старым и иссохшим. Одна сторона его лица была покрыта поджившими царапинами.
— Что с вами случилось? — спросил Джезаль.
Байяз нахмурился, под его глазом, обведённым тёмным кругом, задрожал мускул.
— Я мог бы задать вам тот же вопрос.
Джезаль отметил, что маг даже не потрудился добавить "ваше величество". Он коснулся рукой окровавленной повязки на голове.
— Я участвовал в атаке.
— В чём?
— Гурки пробили участок стены Арнольта, пока я осматривал город. Отбросить их было некому, так что… я сделал это сам. — Джезаль почти удивился тому, как произнёс эти слова. Определённо, он совсем не гордился этим фактом. Он всего лишь помчался, упал и пробил себе голову. Его мёртвая лошадь и Бремер дан Горст проделали большую часть сражения, и к тому же против довольно жалких противников. Но он полагал, что в кои-то веки сделал что-то правильное, если такое вообще возможно.
Байяз был не согласен.
— Неужели та крупица мозгов, которую дала тебе судьба, превратилась в говно?
— Неужели что… — Джезаль удивлённо моргал, пока значение слов Байяза доходило до его сознания. — Как ты смеешь лезть не в своё дело, старая куча дерьма? Ты разговариваешь с королём! — Это он хотел сказать, но в голове у него стучало, и что-то в дёргающемся изнурённом лице мага его остановило. — Но… я не понимаю. Я думал… так бы поступил Гарод Великий?