Последний довод королей

— Да ладно тебе, Логен, — пробормотал Тул, пытаясь говорить так, словно всё было шуткой, хотя было ясно, как смерть, что всё далеко не так. — Доу не имел в виду ничего такого. Он просто…

Логен перебил его, уставившись Доу прямо в лицо своими мёртвыми глазами.

— Когда я в прошлый раз преподал тебе урок, я думал, что другого не понадобится. Но похоже, у некоторых память короткая. — Он подошёл ещё ближе, так близко, что их лица почти соприкасались. — Ну? Поучить тебя, мальчик?

Ищейка вздрогнул, уверенный, как пить дать, что они примутся убивать друг друга. И он ни малейшего понятия не имел, как, чёрт возьми, их остановить, если начнут. Напряжённый миг, и казалось, он длится вечно. Он не потерпел бы такого ни от кого, ни от живого ни от мёртвого, этот Чёрный Доу, даже от Тридубы. Но, в конце концов, он ухмыльнулся, показав жёлтые зубы.

— Не. Одного урока мне хватит. — Он повернул голову вбок, харкнул и сплюнул на землю. Потом отошёл, не спеша, не спуская той ухмылки с лица, словно говоря: в этот раз я стерпел, но в следующий могу и не стерпеть.

Когда он ушёл, и крови не пролилось, Тул шумно выдохнул, словно они избежали убийства.

— Ладно. Значит, на север? Пожалуй, надо подготовить парней.

— Угу, — сказал Молчун, засовывая в колчан последнюю стрелу, и пошёл за ним между деревьев.

Логен постоял минуту, глядя, как они уходят. Когда они скрылись, он обернулся, присел на корточки у костра, сгорбился и положил руки на колени, свесив кисти.

— Слава мёртвым. Я чуть не обосрался.

Ищейка понял, что всё это время не дышал, и теперь хрипло выдохнул.

— А я, кажись, обосрался, капельку. Обязательно было это делать?

— Сам знаешь, обязательно. Дай человеку вроде Доу распоясаться, и он никогда не остановится. И тогда все остальные парни решат, что Девять Смертей не такой уж и страшный, как они слышали. И тогда будет только вопрос времени, пока какой-нибудь недовольный не решит обнажить клинок против меня.

Ищейка покачал головой.

— Нелегко так смотреть на вещи.

— А они такие и есть. Ничего не изменилось. Никогда не меняется.

Это, может быть, и правда, только ничего и не изменится, если не дать ему хотя бы полшанса.

— И всё же. Уверен, что это так необходимо?

— Для тебя может и нет. У тебя есть умение, за которое народ тебя любит. — Логен почесал подбородок, грустно глядя в сторону леса. — Думаю, я свой шанс упустил лет пятнадцать назад. И другого уже не будет.

Леса были тёплые и знакомые. В ветвях щебетали птицы, ни черта не волнуясь ни о Бетоде, ни о Союзе, ни о каких делах людей. Всё было таким умиротворённым, и Ищейке это совсем не нравилось. Он понюхал воздух, втянул его ноздрями, попробовал языком. В эти дни он был вдвойне осторожен, с тех пор как прилетела та стрела и убила Катиль в сражении. Может, он мог бы её спасти, если бы доверял тогда своему носу чуть больше. Ему хотелось, чтобы он её спас. Но одни желания ничем не помогали.

Доу сел в кустах на корточки, уставившись в спокойный лес.

— Чё там, Ищейка? Чего ты учуял?

— Похоже, люди, но запах какой-то кислый. — Он снова принюхался. — Пахнет как…

Из-за деревьев вылетела стрела, вонзилась в ствол позади Ищейки и осталась там, дрожа.

— Бля! — завопил он, падая на задницу и сдирая свой лук с плеча, как всегда слишком поздно. Доу, чертыхаясь, свалился рядом с ним, и они запутались друг с другом. Ищейка чуть не выбил себе глаз топором Доу, прежде чем удалось от него отцепиться. Он вытянул руку, давая знак людям позади остановиться, но те уже разбегались по укрытиям, ползли на животах к деревьям и камням, вытаскивали оружие и вглядывались в леса.

Из леса впереди донёсся голос:

— Вы с Бетодом? — Кто бы это ни был, он говорил на северном со странным акцентом.

Доу и Ищейка переглянулись, а потом пожали плечами.

— Нет! — рявкнул Доу в ответ. — А если вы с ним, то лучше готовьтесь встретиться с мёртвыми!

Пауза.

— Мы не с этим ублюдком, и никогда не будем!

— Хорошо! — крикнул Ищейка, приподнимая голову на дюйм, держа в руках натянутый лук наготове. — Тогда покажитесь!

Из-за дерева шагах в шести впереди вышел человек. Ищейка был так потрясён, что чуть не спустил тетиву. Повсюду из-за деревьев стало выходить ещё больше людей. Дюжины. Их волосы были всклокочены, лица измазаны полосами бурой грязи и голубой краски, одежда состояла из обрывков мехов и полувыдубленных шкур, но чистые наконечники их копий и стрел, и клинки грубо выкованных мечей ярко блестели.

— Горцы[12], — пробормотал Ищейка.

— Да, мы горцы, и гордимся этим! — Раздался зычный голос, эхом разнесшийся по лесам. Некоторые из горцев начали сторониться, словно давали кому-то дорогу. Ищейка удивлённо моргнул. Среди людей шел ребёнок. Девочка, лет десяти, с босыми грязными ногами. На плече у неё лежал молот — толстая палка длиной в шаг с исцарапанным куском железа размером с кирпич в качестве бойка. Безусловно, молот был слишком велик для неё, взмахнуть им девочке бы не удалось. Она и держала-то его с трудом.