Последний ход

Как только она устроилась под нашими одеялами, я вышла наружу. Холодный воздух ужалил, как пощёчина, но укус ужаса ощущался гораздо острее. Только не Ханья. Господи, пожалуйста, только не Ханья.

Я прижалась спиной к стене, погрузилась в тень и сделала несколько медленных вдохов, чтобы сдержать панику. Наблюдала, как моё дыхание вырывается изо рта облачками пара. Через мгновение я начала с трудом пробираться по глубокому снегу и льду. В госпиталь. Мне нужно было в госпиталь.

Добравшись до нужного блока, я поспешила внутрь, крича и не обращая внимания на врачей и медсестёр, которые просили меня вести себя тихо.

– Янина? Янина, где ты?

– Я здесь, Мария, нет нужды беспокоить моих пациентов. – Слова исходили от знакомой рыжей головы, которая оставалась склонённой, пока её владелица вводила лекарство находящемуся в полубессознательном состоянии заключённому.

К тому времени, как она закончила, я уже была у изножья кровати пациента, рассказывая о том, что случилось, и умоляя дать мне лекарство. Янина исчезла, чтобы проверить свои запасы, а я ждала в обеспокоенном молчании. Когда она вернулась, я поняла по её мрачному лицу, что надеяться не на что.

– У меня всё на исходе, и охранники прекратили поставки новых лекарств. Это всё, что у меня есть. – Она положила три таблетки в мою протянутую ладонь. – Этого недостаточно, чтобы вылечить Ханью, совсем недостаточно. Но несколько таблеток лучше, чем ни одной.

Подавив своё разочарование, я схватила драгоценные таблетки и тихо поблагодарила, прежде чем наконец выйти. Я шла через территорию Биркенау по своим же следам.

С Ханьей всё будет хорошо. Несколько таблеток лучше, чем ни одной. У неё всё будет хорошо.

Неизвестно, сколько раз я повторила эту мантру, прежде чем заметила впереди знакомую фигуру. Протц.

– Герр шарфюрер! – закричала я и погналась за ним, хотя он не обращал на меня внимания. – Герр шарфюрер, мне нужна ваша помощь.

Услышав это, он остановился и прислушался. Если и было что-то точно известное о Протце, так это что его жадность безгранична.

– Что ты предлагаешь? – спросил он.

– Это в обмен на лекарства. – Его рука в перчатке уже была протянута, и я положила ему на ладонь самый большой бриллиант, который у меня был. Он осмотрел его, пока я ждала, борясь с холодом и собственным нетерпением. Удовлетворившись, он перевёл взгляд на меня и тут же сощурился:

– Заключённая 15177 больна?

Я рассчитывала, что Протц меня не вспомнит, но он видел меня с Ханьей бессчётное количество раз. К счастью, по части лжи я достаточно поднаторела.

– Нет, лекарства нужны мне.

– Докажи. Приведи её сюда.

Когда я не двинулась с места, он довольно ухмыльнулся. Я начала было изобретать ещё одну ложь, но он отмахнулся, не пожелав слушать. Даже если Протц ошибался относительно моих мотивов, он, казалось, был убеждён в своей правоте.

– Мне следовало бы пристрелить тебя за ложь, но я лучше скорректирую условия нашей сделки. Это, – сказал он, показывая мне бриллиант, – в обмен на твою никчёмную жизнь. И если ты будешь настолько глупа, что возьмёшь лекарство у кого-нибудь другого, я об этом узнаю, и наша сделка будет расторгнута.

Бриллиант был так близко, что можно было бы выхватить его, но тихий голос напомнил, что с пулей в черепе я не смогу помочь Ханье. Наслаждаясь своей победой, Протц положил бриллиант в карман и сказал напоследок:

– Передавай шайсе-юде мои наилучшие пожелания.

Его слова привели в действие ту часть меня, которая игнорировала все возможные последствия, ту часть, которая заботилась лишь о том, чтобы действовать, и слова полились из моего рта так быстро, что я не смогла бы остановить их, даже если бы захотела.

– Ханья! Её зовут Ханья, чёртов хам…

Прежде чем я закончила, что-то ударило меня по щеке и выбило воздух из лёгких. Когда я приземлилась на свежий снег, надо мной навис Протц. Он посмотрел на меня со своим обычным презрением, и я опустила взгляд к его ногам, ожидая неизбежного. Ощущение удара ботинком по телу было слишком знакомым, так что, если это должно произойти, надо быть к этому готовой.

– Я уверен, ты знаешь, что у заключённой 15177 есть брат, который работает в крематории II. В последнее время не было необходимости приводить в действие газовую камеру, но я могу это исправить и заставить ленивого ублюдка вытащить кого-нибудь оттуда. Ещё одно слово из твоего рта, полька, и он сожжёт труп еврейской шлюхи.

Я не знала, сможет ли Протц исполнить свою угрозу, но не могла пойти на такой риск. В любом случае отвечать ему не было смысла. Вместо этого я смотрела на капли крови, падавшие из моего носа на белый снег. Иногда я удивлялась тому, почему до сих пор не научилась лучше уклоняться от ударов. Шаги Протца хрустели по снегу, звук становился всё тише, пока не исчез совсем. Потом я осталась одна. Я села, но не двинулась с места, сжимая в кулаке таблетки.