Последний ход

– Если бы у меня родилась девочка, я бы назвала её Хеленой, – сказала она, улыбаясь своему круглому животу. – А мальчика – Патрик.

И то, и другое имя вызывали такие приятные воспоминания о нашей совместной работе в рядах Сопротивления… Сейчас в Ирене живёт отдельная жизнь, которую собираются уничтожить вместе с её собственной, и это было невыносимо, всё это было невыносимо, я и не заметила, что плачу, пока не услышала знакомый раздражённый упрёк.

– О боже, прекрати. У тебя будут неприятности.

Но я не могла удержать слёз, которые каскадом лились по моим щекам, и зарылась лицом в ладони. Каждый раз, когда я думала, что это место обрушило на меня и моих близких всю возможную жестокость, выяснялось, что я ошибаюсь. Моя подруга и её нерождённый ребёнок должны были умереть. И вот я здесь, сопровождаю их на казнь, не в состоянии спасти хоть кого-то.

Я почувствовала, как пальцы Ирены сжались на моих запястьях, и она отвела мои ладони от лица. Сквозь слёзы я посмотрела на неё, пытаясь говорить достаточно ясно, чтобы она меня поняла:

– Ирена, если бы я могла…

Она заключила меня в крепкие объятия и поцеловала в щёку, заставив замолчать, затем отпустила, чтобы не привлекать внимания охранников, и положила нежные руки мне на плечи. Её взгляд был полон силы, неизбывной силы и привязанности, которой она мне ещё ни разу не показывала. Я даже могла бы назвать это любовью.

– Задай жару этим ублюдкам, Мария Флорковская.

Не дав мне времени ответить, она пошла к воротам. Дойдя до них, коснулась правой рукой центра лба, груди и каждого плеча, совершая крестное знамение, затем положила руку на живот. Петли скрипнули, когда она вышла и плотно закрыла за собой ворота. С высоко поднятой головой прошла во двор и свернула направо к стене, исчезнув из моего поля зрения. Я повернулась спиной к воротам, не слушая сердитых охранников-эсэсовцев, не глядя на женщин, проходящих мимо меня во двор, не двигаясь с места. Я бы не оставила её…

Через несколько мгновений знакомый треск выстрелов заставил меня упасть на колени.

* * *

На несколько драгоценных секунд я захлебнулась в рыданиях, прежде чем каким-то образом смогла осушить слёзы и заставить себя подняться с пола. Не представляю, как мне это удалось. Возможно, на подсознательном уровне, где-то глубоко внутри, я понимала, что от этого зависит моя жизнь. Я застегнула крестик Ирены на шее и спрятала под формой, подальше от глаз. Со мной была частичка моей семьи в рубцах от ожогов, частичка отца Кольбе в его чётках, а теперь и частичка Ирены.

Потом я вернулась к работе.

Остаток дня прошёл как в тумане. Как только работа подошла к концу, я поспешила к главным воротам, чтобы встретить Ханью. Будучи в полной растерянности, едва не прошла мимо чёрного черепа и скрещенных костей, приказывающих «Хальт!» и «Стой!». Предупреждение было написано на грубых деревянных досках, закреплённых на цементном столбе, и я чуть было не решилась проигнорировать его, проскочить через ворота, ворваться в административные здания СС и найти Ханью, но не стала. Заходить за указатели было ошибкой, и совершать её я не собиралась.

Заключённые проходили мимо меня, переминающейся с ноги на ногу, но долго ждать не пришлось. Когда появилась Ханья, я жестом попросила её следовать за мной. Я вела её по дороге, ища укромное место, и остановилась в проулке между блоками № 17 и № 18. Это было в стороне от дороги, но недалеко от ворот. Держать себя в руках я больше просто не могла.

– В чём дело? – спросила Ханья, когда мы остановились. – С тобой что-то стряслось? Или с Исааком?

– Ирена. – Вот всё, что я смогла сказать, прежде чем рыдания вырвались наружу, те рыдания, что я сдерживала весь день и из-за которых не могла теперь говорить. Я прижалась спиной к твёрдым кирпичам, опустилась на землю и зарылась головой в свои руки, пока не почувствовала, как Ханья присела рядом со мной.

– Шшш, успокойся, шиксе. – Когда я подняла голову, она смахнула слезу с моей щеки. – Расскажи мне, что случилось.

– Она была здесь, – прошептала я. – Ирена была здесь.

– Твоя подруга из Варшавы?

Я кивнула.

– Блок № 11. Она была беременна. – Я не могла заставить себя продолжать, и Ханья просто покачала головой, заверив меня, что в этом нет нужды.

– Ты говорила, что можешь переводить заключённых в другие блоки. Ты правда это можешь? Пожалуйста, Ханья, мне всё равно, где работать, но, пожалуйста, забери меня из блока № 11. Я больше не могу.

– Не волнуйся, я позабочусь об этом, – сказала она и, чтобы успокоить меня и прервать отчаянные мольбы, накрыла мою руку своей: – Я вытащу тебя так быстро, как только смогу.

– При условии, что от тебя не потребуется ничего, кроме переводов или торговли вещами из-под полы. Только это, – прошептала я, думая о Протце. Несмотря на моё отчаяние, я не хотела, чтобы она пострадала.

– Это будет честный обмен, безопасный для обеих сторон, – ответила Ханья, сверкнув благодарной улыбкой. – Я обещаю.