Посмертные записки Пиквикского клуба

— Что все это значит, мистер Сойер? — отвечал голос пронзительной скороговоркой. — Вам мало того, что вы тут задаром живете, кругом меня обираете, а ваши дружки, которым не стыдно называть себя мужчинами, меня оскорбляют, вам еще надо весь дом перевернуть вверх дном и в два часа ночи поднять такой шум, что вот-вот примчится пожарная команда? Гоните этих негодяев отсюда!

— Как вам не стыдно, господа! — послышался голос мистера Редля, казалось исходивший из-под одеяла.

— Как тебе не стыдно! — возопила миссис Редль. — Почему ты не спустишь их с лестницы? Если бы ты был мужчиной, ты бы сделал это.

— Я бы сделал это, если бы я был дюжиной мужчин, дорогая моя, — миролюбиво отвечал мистер Редль, — но на их стороне численный перевес, дорогая моя.

— Тьфу, трус! — изрекла миссис Редль с величайшим презрением. — Намерены вы выгнать этих негодяев, мистер Сойер, или нет?

— Они уходят, миссис Редль, они уходят, — сказал несчастный Боб. — Пожалуй, вам лучше разойтись, — обратился мистер Боб Сойер к друзьям. — Мне кажется, вы слишком много шумели.

— Это нестерпимо! — запротестовал Джек Хопкинс. — Споем следующий куплет, Боб, начинайте!

— Нет, нет, не пойте, Джек! — остановил его Боб Сойер. — Песня превосходная, но лучше больше не петь. Они такие самодуры... Эти... наверху.

— Может быть, мне подняться и вздуть хозяина? — предложил Хопкинс. — Или потрезвонить в колокольчик, или повыть на лестнице? Распоряжайтесь мною, Боб.

— Очень вам благодарен за дружбу и за добрые чувства, Хопкинс, — сказал несчастный мистер Боб Сойер, — но я думаю, лучший способ избежать дальнейших пререканий — сейчас же разойтись.

— Ну что, мистер Сойер, — раздался опять пронзительный голос миссис Редль, — уходят эти скоты?

— Сию минуту, миссис Редль! Они разыскивают свои шляпы.

— Сию минуту! — повторила миссис Редль, свешивая через перила свой ночной чепец как раз в тот момент, когда мистер Пиквик в сопровождении мистера Тапмена вышел на лестницу. — Сию минуту уходят! И зачем только они приходили?

— Уважаемая сударыня... — начал мистер Пиквик, поднимая голову.

— Проваливайте, старый бесстыдник! — оборвала его миссис Редль, поспешно прячась. — Вы ему в дедушки годитесь, злодей!

Мистер Пиквик понял, что доказывать свою невиновность бесполезно, а потому поспешил выйти на улицу, где к нему присоединились мистер Тапмен, мистер Уинкль и мистер Снодграсс. Мистер Бен Аллен, чья душа была растравлена алкоголем и волнениями, проводил их до Лондонского моста и по дороге, сочтя мистера Уинкля достойным своего доверия, сообщил ему по секрету, что намерен перерезать горло любому джентльмену, за исключением мистера Боба Сойера, который вздумает добиваться благосклонности сестры его Арабеллы. Высказав непреклонное решение выполнить таким образом свой братский долг, он залился слезами, нахлобучил шляпу на глаза и, с грехом пополам добравшись до рынка Боро, принялся молотить в дверь рыночной конторы, чем и занимался, то и дело задремывая на ступеньках, до самого рассвета в полной уверенности, что находится на пороге своей квартиры, но позабыл ключ.

Когда гости по весьма настойчивому требованию миссис Редль разошлись, злополучный Боб Сойер остался один размышлять о вероятных событиях грядущего дня и об удовольствиях минувшего вечера.

Глава двадцать девятая Мистер Уэллер-старший высказывает некоторые критические замечания касательно литературного стиля и при содействии своего сына Сэмюела уплачивает частицу долга преподобному джентльмену с красным носом

Утро тринадцатого февраля, являвшегося кануном дня, на который было назначено разбирательство иска миссис Бардль, оказалось беспокойным для мистера Уэллера, непрерывно путешествовавшего из «Джорджа и Ястреба» в контору мистера Перкера и обратно с девяти часов утра до двух часов пополудни включительно. Все приготовления к процессу были закончены, но мистер Пиквик, находясь в состоянии крайнего возбуждения, непрестанно посылал своему поверенному записочки, содержавшие один вопрос: «Дорогой Перкер, все ли благополучно?» На что мистер Перкер неизменно отвечал: «Дорогой Пиквик, насколько возможно, благополучно».

Выполнив с невозмутимым добродушием и нерушимым спокойствием все распоряжения мистера Пиквика и подкрепившись очень недурным обедом, Сэм ожидал у буфетной стойки стакана горячей смеси, которую мистер Пиквик заказал ему для освежения после утомительных утренних прогулок, когда в коридоре «Джорджа и Ястреба» появился мальчуган ростом фута в три, в мохнатой шапке и бумазейных штанах (каковой костюм свидетельствовал о похвальном стремлении его владельца добиться со временем звания конюха); он осмотрел сперва лестницу, потом коридор, а затем заглянул и в буфетную, как бы разыскивая кого-то.

— Что вам угодно, молодой человек? — спросила буфетчица.

— Кого здесь зовут Сэмом? — осведомился юнец громким писклявым голосом.