Посмертные записки Пиквикского клуба

— Будете, — отвечал мистер Даулер. — Она познакомится с вами, она оценит вас. Я ухаживал за нею при необыкновенных обстоятельствах. Я завоевал ее благодаря опрометчивой клятве. Итак, я увидел ее, я полюбил ее, я сделал предложение, — она отказала мне. «Вы любите другого?» — «Не заставляйте меня краснеть». — «Я знаю его?» — «Знаете». — «Очень хорошо! Если он не уедет отсюда, я сдеру с него кожу!»

— Ах, боже мой! — невольно воскликнул мистер Пиквик.

— Вы содрали кожу с этого джентльмена, сэр? — спросил мистер Уинкль, побледнев.

— Я написал ему записку. Я объяснил ему, какая это мучительная штука. И это так.

— Конечно, — вставил мистер Уинкль.

— Я написал, что дал честное слово джентльмена содрать с него кожу, что моя репутация поставлена на карту, что у меня нет выхода: как офицер службы его величества, я обязан содрать с него кожу. Мол, сожалею о необходимости, но должен это сделать. Удалось убедить его. Он понял, что офицерская честь превыше всего. Он бежал. Я женился на ней. Вот и карета. Это ее голова.

С этими словами он указал на подъехавший экипаж, из открытого окна которого выглядывало довольно хорошенькое личико, обрамленное голубым капором. Мистер Даулер расплатился по счету и выбежал со своей дорожной шапкой, пальто и плащом; мистер Пиквик и его друзья поспешили за ним и заняли свои места; мистер Тапмен и мистер Снодграсс поместились на задних наружных местах кареты, мистер Уинкль — внутри нее. Мистер Пиквик уже приготовился последовать за ним, как вдруг Сэм подбежал к своему хозяину и с таинственным видом шепнул ему что-то на ухо.

— Что случилось? — спросил мистер Пиквик.

— А вот, взгляните сюда, сэр, — сказал Сэмюел, — боюсь, владелец этой вот кареты издевается над нами.

Сэм указал на каретную дверцу, где обыкновенно означается фамилия владельца, — на ней золотыми литерами внушительных размеров было начертано магическое имя: «Пиквик!»

— Боже мой! — воскликнул мистер Пиквик. — Какое необычайное совпадение!

— Это еще не все, — продолжал Сэм, снова привлекая внимание своего хозяина к дверце кареты. — Им мало было написать «Пиквик», они еще поставили впереди «Мозес», а это называется отягчить ущерб оскорблением, как сказал попугай, когда его не только увезли из родной страны, но еще заставили изучать английский язык.

— Это, конечно, довольно странно, — сказал мистер Пиквик.

— Что нам теперь делать, сэр?

— Делать? — переспросил мистер Пиквик. — Да что же тут можно сделать? Садитесь на свое место, вот и все!

— Разве никого не нужно взгреть за такую вольность, сэр? — воскликнул Сэм в надежде, что ему будет поручено хотя бы разбить нос кучеру и кондуктору.

— Ни в коем случае! — замахал руками мистер Пиквик. — Немедленно полезайте наверх.

— Боюсь, с хозяином что-то неладно, — пробормотал Сэм, отворачиваясь, — иначе он так бы это дело не оставил.

Мистер Уэллер задумчиво покачал головой, и следует заметить, в качестве иллюстрации того, сколь близко к сердцу он принял данное обстоятельство, что он не произнес ни слова до самой Кенсингтонской заставы.

Ничего достойного особого упоминания во время пути не произошло. Мистер Даулер рассказывал множество анекдотов, иллюстрировавших его личную доблесть и отвагу, и после каждого из них призывал в свидетельницы миссис Даулер. Мистер Пиквик и Уинкль слушали его с величайшим восхищением, а в промежутках беседовали с миссис Даулер, которая оказалась очаровательной особой. Таким образом, пассажиры, сидевшие внутри кареты, совершали путешествие дружно и весело.

Наружные пассажиры вели себя так, как всегда ведут себя наружные пассажиры. Они становились веселыми и болтливыми после перепряжки, сонливыми и скучными в середине переезда и снова оживлялись к его концу. Молодой джентльмен в резиновом плаще всю дорогу без передышки курил сигары; другой молодой джентльмен, в кургузом пальтишке, закуривал их одну за другой, но, видимо чумея после второй затяжки, незаметно выбрасывал. Впереди на козлах сидел еще один молодой человек, очень интересовавшийся рогатым скотом, а сзади — пожилой, который был хорошо знаком с сельским хозяйством. В семь часов вечера мистер Пиквик, его друзья и мистер Даулер с женой разошлись по своим номерам в гостинице «Белый Олень» против Большой галереи батских минеральных вод, где лакеев по костюму можно было бы принять за учеников Вестминстерской школы, если бы они не нарушали этой иллюзии тем, что вели себя гораздо лучше.

Наутро, едва был убран завтрак, лакей подал карточку мистера Даулера, просившего позволения представить своего друга, а вслед за тем явился и сам мистер Даулер со своим другом.