Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

Демократические партии могут трансформироваться в партии патрона. Это может произойти даже вопреки воле партийного руководства, как, например, произошло в Чехии, где партии были заполнены так называемыми мертвыми душами, то есть политическими подставными лицами частных экономических акторов (олигархов), чья роль заключалась в том, чтобы влиять на внутрипартийные голосования и принимаемые решения в соответствии с пожеланиями олигарха[397]. Этот процесс можно понимать как патронализацию снизу вверх, а также как патримониализацию власти, поскольку эти экономические акторы избирают своей добычей партии, члены которых занимают высокие государственные должности, и практически приватизируют их «снизу»[398]. Однако даже партийный лидер без патрональных амбиций может оценить все выгоды такой трансформации в условиях патрональной демократии, при которой демократические партии, запертые внутри политической сферы, находятся в невыгодном положении по отношению к конкурирующим с ними партиям патрона. Это связано с тем, что последние не только (1) распоряжаются политическими, а также значительными экономическими ресурсами, компаниями и так далее, но и (2) являются партиями вассалов, то есть они более дисциплинированны и могут эффективнее управляться в квазивоенной манере для достижения общей цели. Кроме того, в посткоммунистическом регионе обычно нет места демократическим партиям западного типа из-за отсутствия достаточной социальной дифференциации по критериям, связанным с рыночной экономикой и свободным рынком труда[399]. Если происходит трансформация из демократической партии в партию патрона, можно говорить о появлении партийного клана [♦ 3.6.2.1][400].

Очевидная причина, по которой правящие партии в патрональных автократиях не одобряют внутреннее демократическое устройство демократических партий, заключается в том, что такое устройство несовместимо с автократической природой этих режимов. То же самое происходит и в коммунистических диктатурах, где главный орган иерархически организованной пирамидальнообразной партии – политбюро – обладал монополией на власть. Однако в коммунистических режимах главный надзорный орган партии не теряет своей значимости даже в сравнении с полномочиями первого секретаря. Например, каждый, кто считался доверенным лицом или фаворитом Сталина в определенное время, был также и членом формального директивного органа, то есть политбюро. Именно поэтому одной из любимых тем советологии был анализ состава и внутренней эволюции политбюро через изучение неформальных коалиций[401].

С другой стороны, руководитель партии вассалов – обычно верховный патрон доминирующей патрональной сети – больше не подчиняется решениям какого-либо официального органа. Назначения на внутрипартийные и другие должности зависят от личного, дискреционного решения правителя. Партийная иерархия больше не является самой обширной системой власти в отличие от той, которая сформировала коммунистическую номенклатуру. Теперь это всего лишь часть патрональной сети. Что касается «ведущей силы» патрональных автократий, то строго контролируемые органы партии лишены возможности принимать важные решения. Эта прерогатива остается за патроном и его двором, который не имеет формальной структуры и легитимности.

Наконец, в коммунистических диктатурах партия с точки зрения управления называется централизованной, а с точки зрения ее членов – партией функционеров[402].