Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

Путинская Россия далека от конституционного идеала. И хотя ее конституция действительно предоставляет многие базовые права, такие как свобода слова, свобода ассоциаций и собраний и свобода передвижения, обычное законодательство нарушает каждое из них. Закон об иностранных агентах и закон об экстремизме ущемляет свободу ассоциаций; закон о разжигании ненависти и поправка к Уголовному кодексу 2014 года, запрещающие публичные призывы к нарушению территориальной целостности России, ограничивают свободу слова; обременительные административные требования о регистрации по месту жительства ограничивают свободу передвижения; а антитеррористический закон Яровой, принятый в 2016 году, душит свободу собраний и свободу совести, так как вводит суровые меры наказания для организаторов несанкционированных акций протеста, требует от интернет-провайдеров и телефонных компаний хранить журналы данных клиентов и объявляет преступником того, кто не сообщил о преступлении. Какие бы права ни существовали де-юре, российские суды делают их фактическое использование невозможным, поскольку не отстаивают их последовательно или в соответствии с ожиданиями[714].

По отношению к свободе собраний такой прагматичный подход очевиден. В России аргументы о праве на «общественную безопасность» и «здоровье» использовались для введения драконовских ограничений на публичные протесты, особенно те, для проведения которых не требовалось предварительного разрешения от властей мафиозного государства[715]. Однако, как показывает пример Венгрии, безопасность не единственное право, которое может быть использовано для ограничения права собраний. В 2018 году правительство приняло закон о том, что протест может быть запрещен, если он «неоправданно и непропорционально ограничивает права и свободы других», например, когда «мешает выполнению обязанностей иностранного дипломата», «нарушает работу судов» или «препятствует уличному движению»[716]. Законы с такой же расплывчатой формулировкой, позволяющие полиции (то есть властям) выдавать разрешения на проведение митингов дискреционным образом, очень распространены в постсоветской Центральной Азии[717].