Постмодернизм. Взгляд изнутри

Любое музыкальное произведение представляет собой многоуровневую композиционную структуру, которая может быть уподоблена устройству окружающего мира. Пространство и время – фундаментальные понятия, характеризующие Вселенную, Космос, – справедливы и для музыки. В широком понимании сочинение и есть музыкальное пространство, музыкальная материя, разворачивающаяся во времени1. Процессуальность – главное отличие этого вида искусства от живописи, скульптуры, архитектуры, которые пространственны. Действительно, можно долго рассматривать живописное полотно, вникая в подробности сюжета, однако целостность его формы воспринимается сразу: картина у нас перед глазами. Также в одновременности воспринимается архитектурное сооружение. Для того, чтобы охватить мысленно сразу все музыкальное сочинение, требуются тренированный слух и память, помогающие «остановить прекрасное мгновение», сопоставить его с другими фрагментами музыки, почувствовать пропорции формы, красоту целого, составленного из драгоценных деталей. Не случайно композиторы века Просвещения отмечали репризой основные разделы сонатного allegro: так они старались повернуть время вспять, задержать его. Правда, и скульптурное произведение можно «читать» постепенно, обходя вкруговую тот или иной памятник. И в этом смысле пластическая форма тоже процессуальна. Но данное сравнение только помогает уяснить те координаты, в которых существует музыкальная материя. Элементы, составляющие композиционную форму, «сцепляют» смысловые оттенки авторской идеи в прочное целое как по вертикали (пространственность), так и по горизонтали (процессуальность). Конечно, предлагаемые определения схематичны: пространство и время тесно связаны между собой, поэтому всякое разделение их условно. Однако понимание тонких взаимосвязей различных элементов сочинения, развернутых в данной системе координат, нагляднее выявляет специфику каждого.

Прежде всего их отличают многообразие и качественная разнородность. Композитор всегда стремится использовать такие выразительные средства, которые были бы адекватны художественному замыслу. Кто-то обращается к традиционным способам письма, кто-то экспериментирует, стараясь отыскать и испробовать новые. В любом случае, облекая идею в нечто материальное (нотная запись, «текст», «произведение»), автор анализирует возможности композиторской техники, к которой прибегнул. Анализ расширяет возможности композиторской интуиции, помогает нащупать свой индивидуальный стиль.

«Феномен текста, – пишет исследователь музыкальных структур Арановский, – выдвигает свои критерии, среди которых главнейшими оказываются <…> системность, организованность, связи и отношения элементов, иерархическая структура, коммуникативная функция, способность нести смысл и т. д.»2Он же указывает ту грань, которая существует между «полуфабрикатом» авторского замысла и его законченным воплощением: «Произведение – феномен преимущественно пространственный. Между “произведением” и “текстом” существуют отношения разных способов бытия (курсив мой. – Л. Г.) одного и того же артефакта. Произведение – это то, что уже существует, текст – то, что еще существует. Они находятся в разном времени: произведение, будучи уже созданным, – в прошлом, а текст, являясь только создающимся, – в настоящем и отчасти в будущем. Произведение разворачивается в текст, текст свертывается в произведение»3. Очевидно, что восприятие музыкального произведения в координатах пространства-времени имеет место быть. Более того, ввиду смысловой многозначности в интерпретации этого понятия оно наиболее точно и емко объясняет существо проблемы.

Выразительные возможности композиционной формы многочисленны. Несмотря на то, что музыка по природе своей искусство интонационное (а, по утверждению Мазеля, интонационность и есть тот стержень, что объединяет всю систему музыкальных средств)4, элементы музыкального сочинения существенно отличаются друг от друга. Можно анализировать различные фактурные пласты, тембровые раскраски, особенности гармонии, лада, метроритма, линеарность развития материала, полифонические сплетения или конструктивную строгость формы. Каждая составляющая может быть дифференцирована более глубоко, описана более подробно, потому что обладает целым рядом собственных свойств.