Поступь хаоса

– Он нас найдет? – спрашивает Виола.

– Не знаю! – отвечаю я. – Вряд ли!

Стена у обрыва неровная, и уступ под нашими ногами все время виляет туда-сюда. Мы оба промокли насквозь и уже порядком устали хвататься за корни деревьев, чтобы не свалиться в пропасть.

А потом уступ внезапно ныряет вниз и делается широким, явно похожим на лестницу.

Кто-то здесь уже был.

Мы спускаемся дальше, вода грохочет буквально в нескольких метрах от нас.

Наконец мы добираемся до конца.

– Обалдеть! – выдыхает Виола, глядя наверх (я этого не вижу, просто чувствую).

Туннель резко заканчивается, а уступ в скале расширяется, образуя водяную пещеру. Каменные стены тянутся высоко вверх, а над ними дугой пролетает вода, так что выходит вроде живого паруса, соединяющего стенку за нашими спинами и уступ под нашими ногами.

Но это еще не «обалдеть».

– Да это же церковь! – осеняет меня.

Это церковь. Кто-то вырезал прямо в скале четыре ряда простых скамеек с проходом посередине. Все они обращены в сторону высокого камня со срезанной верхушкой – кафедры, с которой мог бы обращаться к людям проповедник, стоя на фоне сияющей белой стены из потоков воды. Снаружи ее подсвечивает утреннее солнце, так что она похожа на звездную простыню, отбрасывающую солнечные зайчики на все блестящие от влаги поверхности. В глубине пещеры на стене изображено кольцо, вокруг которого вращаются два кольца поменьше: Новый свет и его луны, новый дом переселенцев, обитель надежды и Божьей благодати. Планета и спутники нарисованы белой водостойкой краской и прямо светятся, ей-богу.

Церковь за водопадом.

– Какая красивая… – говорит Виола.

– И заброшенная, – добавляю я.

Когда первое удивление проходит, я замечаю, что некоторые скамейки разбиты, а стены чем-то исписаны. Некоторые надписи вырезаны в скале, другие сделаны той же водостойкой краской. По большей части это всякая непонятная чушь: «П.М. + М.А.», «Уиллз + Чиллз = любовь», «Оставь надежду всяк…» и т. д. и т. п.

– Подростки, – говорит Виола. – У них тут тайник.

– Что, у детей так принято?

– На корабле у нас тоже было что-то вроде тайника. В заброшенной вентиляционной шахте, – поясняет Виола, оглядываясь по сторонам. – Только разукрасили ее похлеще.

Мы бродим по церкви с разинутыми ртами и смотрим. Водопад образует крышу в добрых десяти метрах над нами, а уступ шириной метров пять.

– Наверное, пещера была тут с самого начала, – говорю я. – Люди ее нашли и решили, что это чудо.

Виола поеживается и обхватывает себя руками:

– Ну да, а потом быстро поняли, что для церкви это чудо не годится.

– Слишком мокро, – киваю я. – И холодно.

– Готова поспорить, ее обнаружили и преобразили в первый же год, – говорит Виола, разглядывая изображение Нового света. – Сразу после прилета. Все были полны надежд и радовались чудесам нового мира. – Она опять смотрит по сторонам. – Увы, идиллия быстро разрушилась, вмешалась реальность…

Я медленно кручусь на месте и прямо слышу мысли тех первых переселенцев. Яркие солнечные пятна на стенах, грохот и тишина одновременно… Да тут и кафедра со скамейками не нужны – все равно кажется, что вошел в церковь, что это место священно само по себе, без людей.

Тут я понимаю, что за кафедрой ничего нет, дальше начинается пропасть.

Так вот где нам придется ждать.

Вот где мы должны обрести надежду.

В подводной церкви.

– Тодд Хьюитт… – летит по туннелю едва слышный зов.

Виола дрожит:

– Что нам теперь делать?

– Ждать наступления темноты, – говорю я. – Ночью вылезем отсюда и пойдем в город. Будем надеяться, Аарон нас не заметит.

Я сажусь на каменную скамью. Виола опускается рядом, снимает с плеча сумку и кладет на пол:

– А если он найдет тропинку?

– Надеюсь, не найдет.

– И все-таки?

Я вытаскиваю из-за спины нож.

Нож.

Мы оба смотрим, как белая вода отражается в стальном клинке, а капельки влаги уже собираются на лезвии, и оно горит, как факел.

Нож.

Мы молча смотрим, как он сверкает посреди церкви.

– ТОДД ХЬЮИТТ!

Виола закрывает лицо ладонями, но мне все равно видно, что она стиснула зубы.

– Да что ему надо?! – вдруг взрывается она. – Если армия гонится за тобой, зачем Аарону я? Почему он стрелял в меня? Не понимаю…

– Сумасшедшим не нужны объяснения.

Но мой Шум помнит, как Аарон пытался принести Виолу в жертву.

Знамение – так он ее называл.

Божий дар.

Не знаю, услышала Виола мои мысли или сама все вспомнила, но она говорит:

– Вряд ли я жертва.

– Чего?

Она поворачивается ко мне. Лицо у нее озадаченное.

– Жертва не я. Большую часть времени он накачивал меня снотворным, но когда я просыпалась, то видела в его Шуме ужасно странные вещи.

– Он безумец, – напоминаю я Виоле. – Безумней всех остальных.

Больше она ничего не говорит, только смотрит на грохочущую воду.

И берет меня за руку.

– ТОДД ХЬЮИТТ!

Ее рука дергается, и сердце чуть не выскакивает у меня из груди.

– Он приближается! – вскрикивает Виола.

– Он нас не найдет.

– Найдет!

– Тогда мы с ним разделаемся.

Оба смотрим на нож.

– ТОДД ХЬЮИТТ!!!

– Он нашел туннель, – выдавливает Виола, стискивая мою руку.

– Пока нет.