Потерянные имена, чужие тени

– Родственник, – буркнул Корнелий. – Мы тут все… большая семья.

Глава двенадцатая. Перемены и привычки

Капитан сбивал Корнелия с толку.

Незлобивый и прямой мужик, усердием дослужившийся до этого звания?

Или хитрый и опытный дознаватель, успешно притворяющийся добряком?

Раду вон однозначно оценивал капитана как опасного противника и разве что не щерился, словно пес, охраняющий дом. Сложив руки на груди, он стоял у окна и сверлил гостя взглядом.

– А правду ли говорят, что вы, господин медикус, еще и упырей знаток? – с любопытством поинтересовался капитан Бассу, оглядываясь в кабинете Корнелия. – И будто вы тут в округе за мертвяком охотитесь?

– Редкостный бред! – в сердцах воскликнул Корнелий, ощущая, что еще одно упоминание проклятого упыря, и он сам бросится грызть глотки. – Никакого мертвеца и в помине не было, но… хм… впрочем, это не мое личное дело, я не могу разглашать подробности.

– А я тут тоже не со стороны, – не смутившись отповедью Корнелия, сообщил капитан. – Дело-то здесь вышло такое… как бы сказать, дурное дело. Плохое. Приехал я за племянницей своей, сирота она у меня. Брата моего покойного дочка. А что мне говорят? А говорят, что ее упырь загрыз.

Корнелий скрежетнул зубами, но вдруг осекся, поняв, что капитан кукушечьих стражей имеет в виду покойную горничную князя, Бинкуцу. Стыдно сказать, совпадение фамилий не бросилось в глаза при знакомстве с капитаном. Да и то неудивительно, фамилия девушки почти не упоминалась в разговорах.

– И как же это так выходит? – продолжал тем временем капитан. – Чтоб Бинкия Бассу среди ночи пошла в лес да померла ни за что ни про что? Да она, чтоб вы знали, девица воспитанная и целомудренная. Я ее лично вот этими руками порол, чтобы она воспитание, значит, лучше усваивала. Уж не говоря о том, что не всякий упырище с ней мог с ней сладить.

– Так Бинкуца покойная – племянница ваша? – резко спросил Раду. – Мы и то думали, что у нее кто в родне из ваших…

Раду вытащил из-за пазухи чистую тряпицу, развернул и показал связанные перья, которые он когда-то нашел в книге Бинкуцы. Положил на стол перед капитаном Бассу.

– Но думается мне, что девица она все же непростая была, верно? Жаль, что вышло так. Мои соболезнования, господин капитан.

И что-то странное, недоброе мелькнуло в прищуре капитана, так что Корнелий подобрался, пытаясь понять, что не так. Может быть, тон Раду был слишком резок или слова грубы? Сам-то Корнелий давно уже привык к хриплому голосу помощника, но кто знает, как это слышится капитану.

– Я повторюсь, – сказал Корнелий, отвлекая внимание на себя, – что не было никакого упыря. Я сожалею, капитан Бассу, но девушка была убита. Человеком убита, я имею в виду.

– Вот оно как, – помолчав, ответил капитан.

Он взял в руки перья и повертел их.

– Дурная это история, ох, дурная…

– Мой помощник Раду тоже так считает, – сухо отозвался Корнелий. – Это он настоял на том, чтобы мы здесь задержались и узнали обстоятельства смерти девушки. Но все, что мы знаем с точностью, – это то, что она была отравлена.

Капитан Бассу сгорбился в кресле, задумавшись о чем-то. Потом встрепенулся.

– А что ж, господин Матей, значит, вы в упырей не верите? – спросил он, не подозревая, сколько ярости в душе Корнелия вызывают его слова. – Но… все ж, благодарствую за участие. Сдается мне, что милостивый князь не стал бы рьяно исследовать причины смерти простой девушки, верно?

– Раду убедил его, что это необходимо, – отозвался Корнелий и подумал о том, что надо бы Раду выставить из кабинета.

Нервы, да еще усталость – Раду не вполне оправился от раны, кто знает, какую они шутку сыграют? Сейчас Раду явно готовился съязвить, вон уж и лицо скривил в привычную гримасу.

Никакого уважения или осторожности, а ведь Тию говорила, что их кровный враг один из этих… кукушечьих стражей.

– Могу ли я спросить, – Раду все равно вклинился в разговор, – по частному ли делу вы здесь, только за племянницей своей, или же у вас… некое расследование?

– А какой вам в том интерес? – прищурился капитан Бассу.

И вот как ни гляди, на убитого горем дядюшку он не тянул.

– Интерес такой, что ежели вы тут по делу, то и Бинкуца, стало быть, тут не просто горничной подвизалась, – отрубил Раду. – А когда мы вам расскажем, что узнали, а вы нам – об этом деле, то, стало быть, и общее найдем.

Он ощерился в некой полуулыбке.

– А там и до убийцы рукой подать.

Капитан Бассу, к удивлению Корнелия, повторил эту хищную улыбку и кивнул.

– Верно говорите, юный господин. Только вопросец у меня все же остался. Какой вам в том интерес?

Раду на миг застыл, потом выпрямился, свысока глядя на сидевшего капитана.

– А такой, – негромко проскрипел он, – что, по моему глубокому убеждению, справедливость надо поддерживать, а убийцу этого следует отыскать и наказать.

Капитан высоко поднял кустистые брови.

– От оно как, – задумчиво ответил он. – Интересный вы человек, господин Матей. Впрочем, сие намерение мне понятно. Можно и объединить усилия. Но, сами понимаете, рассказать смогу только то, что разрешено… до некоторых сведений вам касаться нельзя.