Потерянные имена, чужие тени

Долго тянуть не стали, хоть капитан и был с дороги, но решили обсудить все сразу. Между делом капитан Бассу поинтересовался, нет ли «уголочка в доме, чтоб приткнуться бедному служивому». Корнелию пришлось распорядиться, чтобы приготовили комнату для постоя. «Хорошо, что крыло для прислуги находится в противоположном от оранжереи конце дома, – подумал Корнелий. – Хотя у меня магического ничего и нет, но все спокойнее».

Первым начал Раду. Сходив за своими записями, он достаточно подробно ввел капитана Бассу в курс дела, разве что достопамятное сражение на кладбище очертил всего несколькими предложениями. Совсем о нем умолчать нельзя было, иначе и ранения Раду ничем не объяснялись. Роль Иона-младшего во всей этой истории Раду свел к случайной встрече на дороге. Сам Ион-младший немного смог пролить света на загадку. Повторный визит с сестрами, когда он приехал, чтобы ответить на все вопросы, важных откровений не принес. На настроение приглянувшейся ему Бинкуцы он внимания почти не обращал, больше смотрел на ее стати. Смог указать место, где он ее нашел на самом деле, и показал кинжал, который использовал для проколов на шее.

Капитан Бассу достал из одного мешочка на поясе засаленную книжицу, из другого – грифельный карандаш и что-то там почиркал, слушая Раду. Потом долго покашливал, раздумывая.

– Да вот что бы это все значило-то? – с досадой сказал он. – Может ли быть, что Бинкуца на чей-то след крепко встала? Не верю я в случайности.

Он еще помолчал, мусоля карандаш во рту, потом поглядел поочередно на Раду и Корнелия.

– А что касаемо моей стороны, – сказал капитан, – так тут дело такое, хитрое больно. Еще с позапрошлой весны, до того, как война закончилась, к нам письма всякие приходили, да на словах народец передавал жалобы разные. На перевале, где старая дорога, люди пропадали. А те, кто видеть да чуять умели, передавали, что в округе кто-то раз в месяц творит волшбу. И не мелкие пакости, не приворот иль сглаз, а что-то дрянное да крупное. И вот мы двоих послали наблюдать, больше нельзя было, время не то. Бинкуцу мою горничной к господам, чтоб поближе к месту силы, а еще одного дружочка – в город. Только вот уж второй месяц пошел, как от него вестей нет. Я подумал, съезжу сам, заодно племянницу повидаю… а уж и поздно собрался-то. Некого проведывать.

– Что ж вы, прям как капитан кукушечьих стражей приехали, да в дом к господам? – спросил Раду.

– Да бог с вами, нет, конечно. По-простецки зашел, через черный ход. А там уж как оглоушили известием, так я порасспрашивал. И про упыря мне сказали, и про то, что лекарь заезжий его искать пробовал, да не нашел. Ну, тут уж я поехал к вам и шапчонку свою достал, чтоб, значит, сразу было понятно, что я по серьезному делу. А вы, господин Тенда, не беспокойтесь. Уж нам ведомо, что вы тут проездом, и прошлым годом весной тут и не бывали. На вас ничего дурного не думаем.

– Премного рад, – сухо отозвался Корнелий.

После разговора Корнелий вызывал Летуцу, чтобы та позаботилась о госте, а сам пошел с Раду в оранжерею. По дороге Раду сначала помалкивала, раздумывая, но когда заговорила, к удивлению Корнелия, то вовсе не о покойной Бинкуце. Видно потому, что все утро Раду пришлось лежать в постели, она разбирала записи и указания по научным опытам Корнелия.

– И вот я, мастер Тенда, перечитала тут все, что у вас по опыту номер сорок семь написано, – проскрипела Раду и недовольно скривилась, запнувшись.

– И что же? – поинтересовался Корнелий, запирая оранжерею изнутри.

– Да странно, – отозвалась она. – Баловство какое-то, нет? Отличается оно от остальных, да не в ту сторону. Вот мы металлы изучали, соли делали, или там выделяли из растений грязь всякую…

– Известь это была, Раду.

– Да-да, ее. Это все было понятно, и указания были самые точные. А вот это?.. Будто бабкины советы, как квашню ставить под пироги. И квашню такую… опасную. Которая черт знает что может сделать, если ее не спрятать под серебряную крышку с оберегом да цепями не укрепить. А кровь? Там написано, что каждые два дня нужно будет капать туда свежую кровь. Вот что ни говорите, а опыт этот с душком. Это ваше научное сообщество, куда вы результаты отсылаете, вообще знает о нем?

Корнелий с досадой цыкнул языком на разговорившуюся помощницу. Сама того не зная, Раду попала в точку. Сорок седьмой эксперимент Корнелий проводил на свой страх и риск, получив лишь предварительное разрешение от научного руководства. На самом деле, Корнелий никогда не решился бы рассказать о нем коллегам. Да и Раду говорить тоже не хотелось, но деваться было некуда.

– Это моя инициатива, – неохотно признался Корнелий. – Детская мечта, если угодно, ненаучная прихоть. В этой колбе я проверяю один из рецептов создания гомункулюса.

– Гомункулюса? – удивилась Раду. – Это что-то… что-то наподобие искусственного человека? Враки, не бывает их.

– Не желаю слышать это от того, кто верит в оборотней и упырей, – пробормотал Корнелий, скидывая сюртук и заворачивая рукава рубашки. – А теперь придержи подставку, я сдвину стол.