Потерянные имена, чужие тени

– Вы старика простите, – начал капитан Бассу, немного оттесняя Раду в сторону и за спиной показывая ему условленный жест, – что влезаю в это дело да вас отвлекаю и мешаю. Вы, я вижу, господин важный тут, все знаете, всем ведаете, уж у кого и помощи просить-то, как не у вас? А сердце-то у меня болит, что не уберег племянницу. Покойная сестра завещала мне перед смертью заботиться, а я вот… Позаботился…

Голос у капитана дрогнул, и Раду опустил голову, нахмурившись.

Неприятно было, что капитан использовал свое же собственное горе, но и то, что горе это неподдельное, шедшее из самого нутра, сомнений не вызывало.

Иначе бы и не затеял все это, верно?

Или Корнелий прав, и капитан расследует преступление только потому, что у него приказ есть?

В любом случае пока что он на их стороне, и нет причин его опасаться.

– Вам ведь ведомы беды эти, господин Монтяну, с заботами отеческими да семейственными, – продолжал капитан Бассу, – так уж еще немного подсобите. Сам-то я вдовец, а вот Бинкуца мне заместо дочки была. Своих-то детки, поди, у вас взрослые уже?

– Нет никого, – резче, чем нужно, ответил управляющий. – И я вдовец, господин Бассу. Попрошу говорить только по делу и не приплетать сюда мое семейное состояние.

Раду про себя подивился умению капитана Бассу ненароком в самое больное ткнуть – и это называется опыт ведения расследования? Но как и было уговорено, смолчал, давая капитану Бассу свободу в разговоре.

– Прощенья прошу, – торопливо поклонился капитан, признавая ошибку, – за язык болтливый. Ужо как меня в армии-то муштровали, а все я никак не научусь, как с господами уважительно разговаривать.

Управляющий только отмахнулся раздраженно и покосился на Раду. Тот сделал вид, что не заметил, а капитан тем временем примостился на хлипком стульчике напротив стола господина Монтяну.

– Ужо не посчитайте за наглость, господин Монтяну, – заискивающе сказал капитан Бассу, – только расскажите мне, как себя моя племянница вела в последние дни свои. Бывало ли, что жаловалась на голоса чужие, уходила ли куда ночью? И не бывало ли у нее эдаких времен, чтобы она не помнила, что случилось?

Управляющий уставился на него, нахмурившись.

– Да откуда ж мне знать-то? – воскликнул он. – Забот мне не хватает своих, что ли? Я не слежу за самочувствием горничных, и ежели она на что-то жаловалась, так не мне.

– И ничего странного в разговорах не упоминала? – продолжал как ни в чем не бывало капитан.

– Ничего, – буркнул управляющий. – Отродясь у нас упырей не водилось, уж откуда появился, не знаю. Пришлый, должно быть.

– И вы ж сами ничего не почуяли?

– Чего это… чего это я должен был? – запнувшись, спросил управляющий.

Покосился на бумаги перед собой и ворчливо напомнил о своей занятости.

Гости, поняв намек правильно, поспешили откланяться.

Раду едва не забыл об уговоренном вопросе, который он должен был задать, уходя.

Поэтому получилось вполне натурально – вспомнив, он остановился на пороге кабинета, когда уже капитан вышел.

– Господин Монтяну, – проскрипел Раду, оборачиваясь. – Я совсем забыл о поручении мастера Тенды. Это не касается истории с упырем. Дело в том, что в нашей оранжерее проснулись осы не ко времени. Мы в тот раз беседовали с вами про ловушки для насекомых, и мастер Тенда поручил узнать, где можно купить яд для такой ловушки.

Господин Монтяну нахмурился, потом достал из стола клочок бумаги и что-то быстро написал.

– Вот, господин Раду, у этого аптекаря я беру. Только вам подождать придется, в это время года запасов у него нет.

– Благодарю, – отозвался Раду, спрятал бумагу за пазуху и откланялся.

После этого они снова побывали в бывшей комнате Бинкуцы, поговорили с кухаркой, горничными и экономкой. Капитан Бассу задавал странные на взгляд Раду вопросы, постоянно ударялся в военные воспоминания, так что Раду порой сомневался, что капитан действительно понимает, что делает. Но как-то все равно выходило, что женщины рассказывали куда больше и подробнее, чем в разговоре с самим Раду и Корнелием. Все сказанное Раду тщательно запоминал и, едва они завершили свои дела и вернулись к бричке, записал слово в слово.

Потом достал бумажку с адресом, написанную управляющим, и передал капитану.

– И как, господин Раду, известно вам это место? – спросил капитан Бассу, изучив бумажку и даже понюхав ее.

Раду покачал головой.

– Их всего двое в городе, – сказал он, – но покупки для мастера Тенды я делаю у другого аптекаря.

В голосе его звучало сожаление – со знакомым аптекарем у него устоялись такие удобные отношения, что было одним удовольствием захаживать в лавку. Уж там-то Раду непременно все рассказали бы про яды, про то, кто, сколько и когда их брал.

Надо сказать, по совету капитана Бассу, Раду не расспрашивал еще никого о яде – чтобы ненароком не спугнуть преступника. А вот прийти по совету управляющего и расспросить казалось более, чем естественно.

И даже бумажка пригодилась.

Раду небрежно бросил ее на прилавок перед хмурым желтолицым аптекарем, и тот, недовольно цокнув языком, стянул со лба на нос очки на веревочных дужках.