Потерянные имена, чужие тени

– Господин Монтяну порекомендовал вас, – проскрипел Раду, – сказал, что у вас можно приобрести яд от ос. Миндальная эссенция, или синильная кислота, так кажется.

Аптекарь внимательно изучил бумажку, потом поднял глаза на Раду. Казалось, что оба глядятся в зеркало, настолько похожими были их недовольные надменные лица.

– Она более пригодна, чтобы мышей и крыс травить, – отозвался аптекарь. – Но некоторые из нее ловушки на насекомых делают, это да.

Он покачал головой, явно не одобряя подобной практики.

– Синильной кислоты сейчас у меня нет в готовом виде, – сказал он. – Ежели господину угодно будет подождать, то через два дня я пришлю вам ее с посыльным.

Раду побарабанил пальцами по стойке, раздумывая.

– А более ни у кого нельзя его найти? – спросил он. – Я не был еще у господина Бросу, может быть, у него бывает?

Господином Бросу звали аптекаря, у которого Раду обычно совершал покупки.

– Господин Бросу… – скривился аптекарь, – не настолько компетентен, чтобы заниматься подобными вещами.

– Яд настолько труден в изготовлении? – спросил Раду. – Или компоненты редки?

Аптекарь остро поглядел на него поверх очков и уклончиво сказал:

– Для умеющего человека трудностей нет.

– Так почему сразу-то нельзя купить? – теряя терпение, спросил Раду. – Все разобрали? Вроде бы сейчас не то время, чтобы насекомых много было.

Аптекарь пожал плечами, явно не желая обсуждать заказчиков, но тут в разговор вмешался капитан Бассу, и слово за слово вытянул несколько имен и подробностей.

Их Раду чуть позже записал в свою книжечку. Два незнакомых ему имени, и одно уже известное – все тот же господин Монтяну, купивший два пузырька с синильной кислотой задолго до того, как должны были закончиться старые. Сказал, что потерял – и Раду вспомнил, что управляющий подозревал Бинкуцу, что она себе присвоила пузырек, считая, будто это духи.

Когда они вернулись, был глубокий вечер. Условившись встретиться с остальными после завтрака, чтобы обсудить обнаруженное за день, Раду и капитан Бассу разошлись.

Глава четырнадцатая. Нервные недомогания и тайны прошлого

На следующий день Корнелия грубо разбудили самым что ни на есть ранним утром.

Проснулся он от сильной тряски, слишком резко переходя от дурного сна в серую предрассветную хмарь, наполнявшую спальню.

Раду выпустила его плечо, едва заметила, что Корнелий проснулся.

– Тию заболела! – выпалила Раду, не дав Корнелию и рта раскрыть.

– Кой черт, Раду, – по инерции все же произнес Корнелий, потом запнулся и вздохнул. – Приготовь воды умыться, я пока оденусь.

Тию лежала в своей кровати с закрытыми глазами. Дыхание было сиплым, щеки и лоб лихорадочно краснели в полутьме комнаты. Летуца с кувшином теплой воды подле кровати и зорко наблюдала за больной – Раду приказал не сводить глаз.

– Опять духота, – недовольно произнес Корнелий, заходя внутрь. – Откройте окно, раздвиньте шторы и несите еще лампы. Раду… а ты лучше выйди. Мне поможет Летуца.

Раду вскинулся было, потом понял, что не в том положении, чтобы спорить, и вышел. С помощью Летуцы Корнелий разбудил Тию, немного поговорил с ней, осмотрел лицо, руки, посчитал пульс. Отослав Летуцу за горячим чаем, Корнелий пододвинул к кровати кресло и присел.

– И не стыдно вам так врать? – спросил он.

Тию некоторое время молчала, сердито прищурившись.

– Нет, – тихо, но резко ответила она. – А как вы поняли? Впрочем, неважно. Вы меня выдадите?

– Для чего вам это представление? – помассировав переносицу, спросил Корнелий.

Страшно хотелось спать, но теперь ложиться снова было бесполезно, Корнелий знал, что не уснет.

– Я… хочу остаться тут. По крайней мере, до следующей весны. Мне кажется опасной ошибкой ехать сейчас в столицу, тем более когда… когда вы предложили другой вариант. Мне кажется, Раду просто устал и сам не понимает преимуществ… поэтому я подумала, что, представившись больной, я смогу потянуть время и, может быть, уговорить его остаться…

Тию говорила все тише и тише, и под конец речи ее голос был едва различим, так что Корнелий с досадой хмурился, пытаясь разобрать слова.

– Я понял, – коротко сказал он и встал. – Я поговорю с Раду. Правда, уж прошу меня простить, врать о вашем тяжелом состоянии я не буду.

Раду он нашел неподалеку, в гостиной, где обычно сидела с шитьем и письмами Тию. Раду стояла рядом с окном, скрестив руки на груди. Едва Корнелий вошел, она развернулась как пружина.

– Что с ней? – спросила Раду.

Корнелий только покачал головой, видя неподдельный страх на ее лице. Покачал – потому что ему не нравилось, что из-за обмана Тию Раду настолько расстроена. Раду еще больше встревожилась, ошибочно приняв этот жест за признание серьезности ситуации.

Корнелий, увидев стремительно заливающую лицо Раду бледность, шагнул вперед и схватил ее за здоровое плечо.

– Садись, – сказал он. – Все в порядке, ничего серьезного нет. Это у нее нервное.

– Нервное? – растерянно переспросила Раду, послушно опускаясь в кресло. – Что это – «нервное»? Это болезнь нервов? Пройдет?