Потерянные имена, чужие тени

Корнелий по мере сил помогал своим спутникам, пока не понял, что голова его едва соображает, а окружающее плывет мимо глаз.

Усатый солдат, которого он перевязывал, умер почти сразу после того, как их спасли, но Корнелий от усталости ничего не мог чувствовать.

Капитану Бассу наложили повязки на обожженные руки, и он, почти вернув бодрое расположение духа, командовал окружающими.

Княгиня, едва оказавшись снова в тепле и свете, ударилась в истерику, отказываясь оставаться в доме, где в любом углу мог сидеть мертвец, и капитан Бассу клятвенно обещал хранить ее до самого утра вместе со своими молодцами.

– Работы у нас тут много, – сказал он, – так что не извольте бояться, останемся и будем вас охранять. А для верности мы везде наложим защитные барьеры.

– С вашего позволения, мы отправимся домой, – сухо сказал Корнелий.

Пока что они все снова находились в музыкальной гостиной, ожидая, когда кукушечьи стражи проверят безопасность окрестностей.

Княгиня поглядела на него заплаканными глазами, не зная, что сказать. Остальным гостям было предложено ночевать, но то были давно известные ей и уважаемые люди. После сегодняшних событий княгиня еще не определилась, как теперь относиться к компании заезжего медикуса.

– Вы можете остаться, – сухо сказал князь. – Едва ли разумно сейчас ехать.

Князь был ранен тяжелее всех – последняя атака вызяны стоила ему двух пальцев на левой руке и неглубокой раны на боку. Опасности рана не представляла, кровотечение Корнелий остановил. Другие участники этого действа обошлись царапинами и резаными ранами, которые Корнелий обработал в меру сил, но посчитал несерьезными.

Корнелий покачал головой.

– Благодарю за участие, но думаю, что мы доберемся.

Лучан согласно кивнул, хотя выглядел отвратительно, и пока что с трудом двигался.

Раду в это время наливал ему и себе вина из графина, оставленного на одном из столиков. Он тоже кивнул, не рискуя разговаривать. Корнелий запретил, чтобы не повреждать далее и так сорванные голосовые связки.

Пока решались вопросы выезда, к Тию, стоявшей поодаль от всех, подошел Ион-младший.

– Я советую вам упасть в обморок, – едва разжимая губы, сказал он.

Тию удивленно приподняла брови.

– Позвольте узнать, зачем? – холодно спросила она.

– Затем, что это единственный способ сохранить какую-никакую репутацию, – все так же, едва слышно, ответил он.

И Тию поняла, что он хоронится от чутких ушей матушки и сестер в каком-то не очень понятном ей порыве помочь.

– Вряд ли у меня сейчас получится, – с сомнением прошептала она.

– Просто падайте и все, – буркнул Ион-младший, а затем громко и не очень натурально воскликнул: – Ах, как вы бледны, барышня! Что с вами?!..

Тию закатила глаза – больше от досады, чем играя приступ головокружения, – и, решившись, упала.

Ион поймал ее крайне неловко, едва не уронив головой на пол.

Рукав, к которому она невольно прижалась лицом, пах порохом, ладони были горячими. Тию услышала чьи-то возгласы и на миг, кажется, действительно, потеряла сознание, настолько резко на нее навалились усталость и понимание того, что эта ночь, наконец, завершилась.

Глава двадцать первая. Выбор Корнелия

Лучан снова остался у них ночевать. В этот раз вылазка для их компании оказалась почти бескровной – не считая обморока Тию, царапин и ушибов на Раду и Лучане. Тию, впрочем, обморок отрицала, сказала, что просто ноги подкосились от усталости.

Нико всю обратную дорогу трещал не умолкая, рассказывая, как он мчал на лошади в Тичаны, как поднимал капитана городской стражи, как объяснял, что случилось, как они потом ехали в имение и встретили по дороге молодцов капитана Бассу. Под звучание его голоса Корнелий задремал, и на его левом плече заснула Тию, а на правом – Раду.

Бледный, осунувшийся Лучан не спал, и временами просыпающийся Корнелий мог видеть его серьезное лицо напротив – друг о чем-то думал, глядя на дорогу за окном кареты.

Летуца, которая и не подозревала об их злоключениях и просто заснула в холле у дверей, ожидая возвращения хозяев, в ужасе всплеснула руками, видя их оборванные, грязные одежды.

– Что же это такое? – вскрикнула она. – Никак на вас напали? Разбойники опять?! Приготовить воды, господин Тенда? Бинты принести? Ах, ваше платье, госпожа Тию!.. Матушка-заступница!.. ваши перчатки…

– Не надо, успокойся, Летуца, – мягко сказала Тию. – Воды, впрочем, приготовьте. Всем нам надо привести себя в порядок.

Корнелий вдруг захохотал, больше от нервов, нежели от того, что посчитал ситуацию смешной.

– Первый раз мы отправились на прогулку и собирались разве что вывести лжеца на чистую воду, а попали в переплет с разбойниками, – пояснил он удивленным спутникам. – Сейчас мы съездили на музыкальный вечер… Даже вспоминать не хочу, что я там повидал. Дорогие мои, я с вами больше никуда вечером не пойду, иначе я и не знаю, что произойдет в следующий раз.

Тию засмеялась, и Лучан вслед за ней. Даже Раду улыбнулся.

– Как вы думаете, – спросил Корнелий, успокоившись, – можно ли спать без страха? Никто более не придет по наши души?

Раду отрицательно покачал головой.