Потерянные имена, чужие тени

– Уже почти рассвет, – сказал Лучан, – и даже если кто из мертвяков сбежал от кукушечьих стражей, то совсем скоро потеряет свои силы.

Корнелий невольно вздрогнул.

– Боюсь, что я теперь спокойно не смогу ходить по ночам, буду шарахаться от каждой тени.

– Полно тебе, ведь ты пристрелил виновника, – ободряюще сказал ему Лучан. – Я и не ожидал от тебя. Как это ты его углядел?

Корнелий ненадолго замялся, задумавшись.

В чем Корнелий никогда не сомневался (и жизнь многажды подтверждала его правоту), так это в том, что знания – это могущественный инструмент, и нельзя брезговать какой-либо возможностью их пополнить.

Далее следовало, конечно, отделять действительно знания от врак, пустых вымыслов и ошибок, но все же первостепенной была именно важность пополнения знаний.

Другие могли считать его чудаком, человеком со странностями, смеяться над его любопытством, но Корнелий знал, в чем его истинная сила.

Всего несколько часов назад он и не посчитал бы разговор об упырях и нежити полезным, однако же оказалось, что несколько слов Раду об особенностях движения мертвецов подсказали ему способ найти среди мельтешащих теней человека.

Все это было слишком долго объяснять, поэтому Корнелий кратко сказал:

– Видно же было, что ходит как живой.

Потом они разошлись по своим комнатам, Летуца с заспанной матерью быстро подготовили для Лучана гостевую и подогрели для всех воды. Перед сном Корнелий обошел своих спутников и обработал полученные ими раны.

Несмотря на дурные, постоянно прерывающиеся сны, Корнелий проснулся только ближе к обеду.

День был пасмурный, темный. За обедом к нему присоединился один Раду, который не ел с остальными из-за того, что не было аппетита.

Корнелий вслух подосадовал на погоду, тут же предупредив Раду, чтоб не отвечал. Летуца, которая подавала на стол, тихо заметила, что с утра солнце было, но потом наползли тучи.

– Матушка говорит, – поколебавшись, сказала она, – что уж теплых деньков не будет, по приметам-то. Теперь дожди будут идти неделю, а то и больше. А там и до снега недалеко.

Корнелий только вздохнул.

Раду пришлось молчать еще два дня. Корнелий осмотрел ее горло с помощью зеркальца и ложки, и решил, что так будет безопаснее.

– Я, к сожалению, в этом вопросе немного смыслю, – сказал он, – и практики никакой с лечением связок у меня не было. Но в любом случае нужно будет укутать шею тканью, молчать и пить теплое. Но не горячее, понятно?

Летуца, которая тоже внимательно слушала его указания, кивнула, а потом, поклонившись, сказала:

– А вот бабушка моя…

– Нет-нет, – прервал ее Корнелий, – попрошу без народных мудростей. Подогретое молоко, можно со специями и медом – но лучше без, травяной отвар.

Раду замычал с отвращением.

– Так бабушка моя теплым молоком и лечила, еще и маслица туда добавляла, – обрадовалась Летуца, и Корнелий тяжело вздохнул.

– Ну, пусть с маслом, – разрешил он.

Когда Летуца в приподнятом настроении оттого, что сам хозяин одобрил ее метод лечения, убежала, Корнелий пообещал Раду, что просмотрит свои записи и, быть может, найдет более действенные способы.

За день у них побывали и кукушечьи стражи, два бравых усатых молодца во главе с капитаном Бассу, и слуга от князя, и Ион-младший собственной персоной, и еще нарочный.

Капитан Бассу поинтересовался здоровьем и состоянием всех присутствующих, затем попросил записи, которые совсем недавно делала Тию во время их разговора. Корнелий воспользовался случаем и заставил капитана сменить повязки на обожженных руках.

– Вот в этом месте, на левой руке, – сказал Корнелий, – хуже всего. Я наложу специальную мазь, но повязки нужно будет менять часто, чтобы не присохло и не повредило заживающую кожу. В остальном все обошлось легко, с правой руки завтра уже можно будет снимать повязки совсем, чтобы кожа дышала и заживала быстрее. Но сами понимаете, пока что никаких поводьев, сабель, пистолетов и даже писчих перьев.

Капитан Бассу поморщился, но кивнул, а потом сердечно поблагодарил Корнелия за помощь и предоставленный ранее кров.

– Я переберусь с молодцами своими в город, – сказал он. – Мы тут побудем еще недельку-две. Удостоверимся, что никакой дряни не осталось, и воротимся в столицу.

– Раз так, – сказал Корнелий, – приезжайте на перевязки. Уж я знаю, как там у вас принято, кое-как, не помыв рук… как раз к отъезду, ежели все хорошо будет, будете здоровы.

Слуга от князя привез записку с приглашением в имение в ближайшее время для делового разговора.

Ион-младший, как и капитан Бассу, прибыл осведомиться о самочувствии невольных товарищей по несчастью. Лучан, который так и не уехал, находился в дурном расположении из-за плохого сна, и визит Иона-младшего окончательно вывел его из себя.

– Ты видел, как он разоделся? – брюзжал Лучан, когда гость уехал, а Корнелий отправился к себе в кабинет. – Напомадился, чтоб его… волосы небось полдня укладывал… чего это он вздумал тут хвостом вертеть? Отвадил бы ты его от дома, Корнелий, пока он не вздумал чего.

– Это например? – рассеянно спросил Корнелий, пытаясь обнаружить список с текущими делами.