Потерянные в Великом походе

– Ну и гадкий же сон мне привиделся, – промолвил оружейник тяжело дыша. В лунном свете было видно, как поблескивают на его лбу бисеринки пота. – Чего ты там говорила?

– Я тебя спрашивала про Хай-у и Чо. Ты знаешь, что там между ними происходит?

Потребовалось несколько секунд, чтобы до Пина дошел смысл вопроса.

– Ты Хай-у знаешь. Он скучать не даст. Считает себя умнее других. А все почему? Потому что держал в руках книжки и кое-что в них прочел. Не думаю, что у него с Чо что-то выгорит.

– А если выгорит? Он будет вести себя достойно?

Пин повернулся на бок, подпер голову рукой и уставился на нее:

– Ты это о чем?

– А ты как думаешь? Если они поженятся, из Хай-у получится хороший муж?

– Неужто дело так далеко зашло? Чо в отряде всего-то два дня.

– Она витает в облаках, – вздохнула Юн. – Ее послушать, так Хай-у может посостязаться в обаянии с самим царем обезьян Сунь Укуном.

– Думаю, он был бы рад это слышать. Он научил меня всему, что я знаю о женщинах, хотя, думаю, сам он подолгу ни с кем не общался.

– Значит, он юнец, который станет непутевым мужем.

– Не торопись судить его так строго. Я мало чем отличаюсь от него, и все же мы счастливы. Ну, более-менее, – добавил Пин, увидев, как Юн закатила глаза.

– Не нравится мне все это, – вздохнула девушка. – Как ни прикидываю, у меня выходит, что они станут друг другу обузой. С одной стороны инвалид, которому и себя-то прокормить сложно, а с другой стороны сопливая девчонка с младенцем на руках. Какая из нее мать? Ей никогда в жизни не приходилось заботиться о самой себе, а теперь придется печься о малыше и калеке.

– Любовь слепа. Не ищи в ней здравого смысла. Она не может быть удобной. Это бремя. – Пин уставился на небо в ту же самую дырку, что и Юн. Некоторое время он задумчиво разглядывал звезды. – Ради чего мы, по-твоему, сражаемся? – наконец спросил он. – Замужество может обеспечить девушке достойное будущее и сделать ее счастливой. Это в прежнем мире, который мы хотим разрушить, замуж часто выдают, чтобы расплатиться с долгами или заключить союз. В общем, брак с Хай-у займет Чо голову и поможет позабыть о прошлом. Ты ведь сама говорила, что девушке изрядно досталось. Так зачем лишать ее того, что принесет ей радость, пусть и на время?

Выслушав мужа, Юн и сама уже не знала, к добру или к худу завела разговор на эту тему. Пин временами изрекал настолько мудрые мысли, что они с лихвой искупали нелепости, которые он городил постоянно. Его слова становились словно прорехой в свинцовых грозовых тучах, сквозь которую виднелось ясное синее небо.

14

Восьмой корпус подошел к Жуйцзиню в сумерках, незадолго до того, как прозвучала команда гасить огни. Самолеты чанкайшистов пока ни разу не показывались, но по-прежнему сохранялась угроза авианалетов. Как сказал командарм Мао войскам, он больше не желает напрасно рисковать жизнями солдат. После череды поражений Политбюро проголосовало за то, чтобы Мао снова возглавил часть армии, и теперь он командовал силами, которым было поручено оборонять Жуйцзинь. Столица Красной республики, раскинувшаяся между отрогами западной оконечности горной гряды Уишань, считалась достаточно молодым городом. Его центральную площадь окружали здания, в которых располагались различные административные учреждения и монетный двор. Все они были связаны крытыми переходами. Три года назад в здешнем амбаре состоялся первый Всекитайский съезд Советов. С тех пор амбар перестроили, и теперь он представлял собой трехэтажное здание с белоснежными стенами, на деревянных дверях которого сияли серп и молот, нарисованные золотой краской, и огромная красная звезда, в центре которой была закреплена черно-белая фотография Ленина.

Однако, в целях безопасности Мао и Политбюро устраивали заседания в десяти километрах от центра города в буддийском монастыре, построенном четыре сотни лет назад в укромном месте на вершине невысокого холма. За исключением войск, охранявших стены города и прилегающие к нему высоты, львиная доля восьмитысячной Красной армии расположилась на склонах холма, поросшего буками и лаврами, которые скрывали бойцов от самолетов противника.

После того как Восьмой корпус занял отведенную ему территорию, и раненых и больных отправили в госпиталь, красноармейцы получили приказ собраться у храма, где и ожидать дальнейших распоряжений.

Юн скинула рюкзак, вдохнула полной грудью пропитанный ароматом вишни воздух и рухнула на землю. Другие бойцы из взвода последовали ее примеру. В последний день Восьмой корпус преодолел большее, чем до того, расстояние. Да еще временами начинал лить дождь, от которого раскисла дорога. Чо прилегла на склон холма, положив ноги на свой ящик. Хай-у принялся массировать ей икры, которые покраснели и припухли. Пин скинул на землю тяжеленное снаряжение для отливки пуль. Котел с глухим стуком ударился о землю. Оружейник даже не удосужился подобрать свинцовые слитки, которые вывалились из рюкзака и покатились вниз по холму.