Потерянные в Великом походе

– Какой он уродливый. Совсем как кролик, с которого сняли шкуру.

Повитуха отодвинула от Хай-у корзину.

– Бьюсь об заклад, ты в его возрасте был в сто раз безобразнее, – прокаркала она.

– А я ведь тебя предупреждал, – лейтенант Дао похлопал Хай-у по спине. – Будь он тебе родным, так показался бы самим Пан Анем[7], даже если б на самом деле напоминал кучку дерьма.

– Ну, наконец-то мы с Хай-у хоть в чем-то нашли согласие, – улыбнулась Юн.

Кунфуист озвучил ровно то, что ей самой пришло на ум, когда живой комок плоти приземлился на подстилку. «Неужели и в моем животе сейчас находится вот ЭТО?» – подумала она. Если бы не безмятежное лицо повитухи, вытиравшей ребенка от крови и слизи, Юн стошнило бы от отвращения.

– Хай-у вроде рад, – обронил Пин, подав ей руку.

– Так и есть, – Юн оперлась на нее. – Но я все равно переживаю за них с Чо. Ну куда это годится? Избалованная девушка и калека.

– Хай-у куда крепче, чем ты думаешь. В Тецзиншани он продержался двое суток без еды и воды. Чанкайшисты захватили всех раненых в госпитале. Одному ему удалось скрыться. Он позаботится и о себе, и о Чо с ребенком.

– Будем надеяться, что нам не придется с ними нянчиться, – Юн коснулась живота. – Нам и своего довольно.

Чо проспала все утро и весь день, несколько раз пробудившись на несколько минут, чтобы подержать ребенка. Повитуха согласилась приютить девушку у себя в хижине еще на два дня, хотя и посетовала, что обычно так не делается. Да и ни к чему: большинство крестьянок на следующий день после родов уже работают в полях. Юн вручила старухе еще один серебряный доллар за доставленное неудобство.

По большому счету Юн отдала бы что угодно, лишь бы выкинуть из головы Чо и заняться другими делами, например исполнением своих непосредственных обязанностей, связанных со службой в армии. С момента прибытия в Жуйцзинь она была так занята бедами подруги, что ни разу не удосужилась поупражняться на стрельбище. Более того, она так и не поговорила с Мэйши о своей будущей работе в агитбригаде. Помимо всего прочего, сегодня утром она пропустила выступление Мао, на котором командарм собирался озвучить задачи, стоявшие перед каждым из подразделений Красной армии.

К полудню, когда Чо благополучно родила, Юн, уверенная теперь, что ее подопечной ничего не угрожает, со всех ног кинулась обратно в Жуйцзинь. Потратив уйму времени и сил, она добежала до лесистого холма, где стояла армия, и, пробравшись в расположение Третьего корпуса, обнаружила, что лейтенант Дао что-то втолковывает бойцам, тыча в нарисованную от руки карту, прибитую к стволу дерева. Юн присоединилась к своему подразделению, сидевшему на земле полукругом перед лейтенантом.

– Хорошо, что решила составить нам компанию, – заметил Дао. – Тебе принести чашку чая?

– Виновата, товарищ лейтенант. Обещаю, такого больше не повторится.

Усмехнувшись, Дао продолжил.

Насколько Юн смогла понять из его объяснений, командарм Мао планировал внезапно перейти в контрнаступление. Гоминьдановцы думали, что Красная армия спрячется в горах, окружающих Жуйцзинь, и будет вести себя тише воды ниже травы. Чанкайшисты принялись возводить линию дотов, выгибающуюся десятикилометровой дугой вокруг города, чтобы блокировать доставку припасов и оружия.

– Они хотят задушить нас, – объяснил лейтенант, – но командарм Мао родился в год Змеи, и он, как змей, хитер. Как змей, наша армия выскользнет на свободу. Чем крепче вражья хватка, тем легче нам будет жалить врага в глаза.

Командование решило оставить для обороны Жуйцзиня небольшой отряд. На сторожевых вышках и стенах, а также внутри зданий на центральной площади предполагалось расставить соломенных кукол в солдатской форме, чтобы враг думал, будто город надежно защищен. В сумерках станут зажигать в два раза больше факелов и включать граммофоны на полную катушку. Тем временем львиная доля армии тихонько преодолеет топи и горные кручи западной гряды Жуйцзиньшань, обойдет город по широкой дуге, перережет линии снабжения гоминьдановских дотов, после чего выкорчует их один за другим. На это отводился примерно месяц – командарм не назвал точных сроков.

– Отличный план, – прошептала Юн Пину, который воодушевленно кивнул. – Скорее бы взяться за дело.

18

Волнение, охватившее Юн после того, как она узнала о плане командарма Мао, не оставило ее и наутро. Желая занять себя делом, она взяла горсть патронов из тайника Пина и отправилась на стрельбище, чтобы поупражняться. Позиции для стрельбы были расположены на высоком берегу реки Мяньшуй, а тридцать мишеней в виде силуэтов людей – на более низком, неподалеку от доков. Солдаты стреляли из положения стоя, лежа или с колена, и если мишень падала, дежурный переправлялся на другую сторону на ротанговой лодке и ставил ее на место.