Потерянные в Великом походе

Юн подумалось, что она, похоже, ошибалась, полагая, что Хай-у будет никудышным мужем. Может, он и впрямь как кремень – в точности как говорил Пин. Девушка решила, что лучше довериться мнению мужа и не переживать за Чо – ее подруга, по всей видимости, в надежных руках. Она пожелала Хай-у счастливого пути, заверив калеку, что с его обаянием родители жены примут его как родного.

Затем она отправилась к холмам, отыскала одинокий утес и принялась упражняться там в стрельбе.

19

Следующие несколько дней прошли в делах – Красная армия готовилась к предстоящей операции. Мало того что Юн упражнялась в стрельбе из винтовки, так теперь каждый день ей приходилось участвовать в обязательных тренировках взвода, включавших в себя и строевую подготовку, и основы маскировки, и трехкилометровый кросс вверх по склону холма. Помимо этого, Юн приходилось по вечерам допоздна помогать Пину лить пули. Несмотря на все ее возражения, оружейник спросил лейтенанта, можно ли освободить Юн от несения службы, раз они обсуждали это ранее, однако Дао ответил, что сейчас у армии каждый солдат на счету. Когда Пин продолжил настаивать на своем, лейтенант, едва сдерживаясь, раздраженно процедил, что на носу тяжелые бои и, мол, хватит думать лишь о себе – каждый должен чем-то пожертвовать ради общего блага. Юн только обрадовалась, что лейтенант встал на ее сторону.

Из-за всех этих хлопот ей было трудно выкроить время, чтобы навестить Чо, которая перебралась на лодку вместе с Хай-у и Чжу Цзяо. Тем не менее вечером, накануне того дня, когда дедушка Мэн собирался отчалить на север, Юн удалось ускользнуть из лагеря, и она поспешила в доки, чтобы попрощаться с подругой. Капитан Мэн разрешил супругам устроиться в обнесенном досками углу под изогнутой крышей. Они поставили люльку с Чжу Цзяо на бочку с чаем, прикрытую от брызг рыболовными сетями, под которыми лежали и свернутые постельные принадлежности.

Когда Юн взошла на борт, супруги ужинали, устроившись на четырех колодах, приклеенных к палубе пшеничной замазкой. Юн увидела, что Хай-у угощает Чо варевом из трески и чечевицы, а девушка прижимает к себе Чжу Цзяо, подставляя малышу грудь. Накормив ребенка, Чо поскребла соски, посетовав, что они чешутся.

– Я еще над матерью насмехалась, когда она так делала после того, как покормит моего братика, – сморщила носик Чо. – А теперь и я туда же. Прямо сил никаких нет. Они у меня будто горят.

– Может, раздражение какое, – пожала плечами Юн. – Я скажу Малиню, пусть тебе трав в дорогу соберет.

– Это раздражение из-за губ и язычка Чжу Цзяо, – рассмеялся Хай-у, принявшись раскачивать колыбель на бочке. – Ты слышал, малыш? У мамы из-за тебя раздражение.

Чо кинула в кунфуиста рыбью кость.

– Приходите сегодня вечерком к нам, – пригласила Юн. – Попрощаетесь со всеми. А то как-то не по-людски.

– Да по мне никто скучать не будет, – дернула плечиком Чо. – Я-то во взводе была всего ничего.

– Если по мне кто и станет скучать, так это Пин, – добавил Хай-у. – И где он? Чего-то я его здесь не вижу. Тоже мне, друг называется.

– Пин льет пули, – отозвалась Юн. – Столько, чтоб хватило на двадцать солдат. А его помощник, вместо того чтобы в последний раз помочь товарищу по оружию, бьет баклуши на лодке. Надо бы мне на него нажаловаться. Что за нарушение устава?

– Ты, как всегда, верна делу партии, – усмехнулся Хай-у. – Безупречный боец Красной армии.

– Может, мне тоже в последний раз потрудиться ради общего дела? – повернулась к мужу Чо. – Меня ведь как-никак приговорили к исправительным работам.

– Вы просто два сапога пара, – фыркнула Юн. – Я и не знала, что ты такая вредина. Или это супруг так на тебя влияет? – Она поднялась, собираясь уйти.

Чо и Хай-у тоже со смехом встали.

– Пойдем, муженек. Вечер сегодня выдался чудесный… А воздух-то какой! Прогулка нам не повредит.

Хай-у протянул руки за Чжу Цзяо.

– Хочешь его взять с собой? – спросила Юн.

– Думаю, бойцы Третьего корпуса захотят последний раз повидаться с самым юным из своих товарищей.

Юн не шутила, когда сказала, что Пину не помешала бы помощь. Хай-у знал, как лить пули, и потому, если б он хотя бы пару часов поработал с оружейником, значительно облегчил бы его задачу. А как тут делом займешься, если рядом младенец?

– Ну, как знаешь! – все же сказала Юн, пожав плечами, и перевела взгляд на Чо. – А ты что скажешь?

Та сперва посмотрела на мужа, потом на подругу, затем на капитана, который дремал на корме, прислонившись к рулю.

– Дедушка Мэн, ты спишь? – окликнула она старика. – Мы отлучимся на пару часов. Ты приглядишь за Чжу Цзяо?

Старик, не открывая глаз, поднял большой палец в знак согласия.