Потерянные в Великом походе

– Дело все-таки очень опасное, – сказала она. – Ты отправляешься в дорогу с людьми, которых совсем не знаешь. Впрочем, если подумать, твои родители тоже очень рисковали, решившись оставить тебя здесь, в краю, в котором сами оказались впервые.

– Им повезло, что они свели знакомство с тобой, – отозвался Грибочек.

– Это уже неважно, – вздохнула А-ма. – Теперь настал черед тебе их отыскать. Минуло больше десяти лет, а они так и не вернулись. – Она несколько раз хлопнула ладонью по рюкзаку, взметнув в воздух облако пыли. – Вот тебе мое напутствие в дорогу. Всегда готовься к худшему. На том свете полно зверья. Отправиться туда не так и плохо. Там вообще гораздо лучше, чем в этом мире. Если твои родители уже там, значит, они счастливы.

Грибочек предпочел промолчать. Не успел он переступить порог, как А-ма раскаркалась. Слова приемной матери пришлись мальчику не по нраву. Сунув в рюкзак пару рубашек, он полез под свою лежанку, чтобы проверить, не забыл ли чего. А-ма поглубже сунула руку в подпол и достала оттуда желтый конверт. Из него она извлекла светло-коричневый листок бумаги и протянула его мальчику.

– Доберешься до лагеря родителей, отыщешь там грамотного человека и отдашь ему это.

– Что тут написано?

– Как звать твоих родителей, – А-ма отряхнула с одежды щепки. – И твое настоящее имя.

– Я разве не Грибочек?

Женщина покачала головой:

– Нет, твои родители назвали тебя Редисом. Ло Бо. Это такой овощ с красноватой кожурой, который растет в земле. В общем, в письме все сказано.

Грибочек взял в руки листок и уставился на размазанные местами чернила. Он не понимал, что означают эти каракули, но они скрывали его имя и сведения о его родителях.

– И как же их зовут? – спросил он.

– Не помню. Скажи спасибо, что я за десять лет хотя бы твое имя не забыла.

Везучий Баран вылетел из спальни и с силой захлопнул дверь дома.

– Тебя зовут Грибочек! И всегда будут так звать! Никакой ты не Ло Бо! – заорал он.

– Я тебя не забуду, мой старший брат, – улыбнулся Грибочек. – Но ты скоро женишься, а затем настанет день, когда ты меня и не вспомнишь.

Везучий Баран схватил его рюкзак и кинулся обратно в спальню. Грибочек хотел было броситься за ним, но А-ма схватила его за плечи.

– Ты лучше отдохни, – сказала она. – Пусть в голове все уляжется. А за него не переживай.

Когда А-ма отправилась в соседнюю комнату, Грибочек опустился на лежанку и впился глазами в письмо, залитое лунным светом. Его глаза вновь и вновь скользили по строчкам иероглифов. Начиная с этого момента он Ло Бо. «Ло Бо, Ло Бо, Ло Бо», – повторил мальчик про себя. Он попросит Горящего Леопарда называть себя именно так. Теперь он всем будет представляться именно как Ло Бо. Такова была воля его родителей.

На следующее утро, прежде чем вручить Ло Бо рюкзак, А-ма потребовала, чтобы он в последний раз натаскал в дом воды. На небе все еще светила луна. Она была такой большой, что на ней виднелись все ее рытвины, напоминавшие сапфиры.

– Ты ведь будешь нас навещать? – спросил Везучий Баран, вытирая нос.

Ло Бо пообещал брату, что постарается.

Полчаса спустя он стоял у домов возле дозорных башен, в которых разместили солдат. Мальчик собрался было подойти поближе, как вдруг услышал позади топот. Оглянувшись, он увидел, как к нему бежит А-ма, держа в руках что-то белое, вроде ткани. Мальчик остановился, и когда женщина приблизилась к нему, он понял, что это не ткань, а кроличий мех.

– Вот, держи варежки. Чтоб руки не мерзли, – сказала она, после чего, сунув руки в карманы хлопковых штанов, достала несколько ломтиков вяленой крольчатины и заднюю кроличью лапу. – Это тебе в дорогу. Съешь, когда проголодаешься.

Ло Бо почувствовал укол вины. Он думал, что А-ма оставит все это себе, а она вон сколько бежала, чтобы все это отдать ему. Внезапно ему стало стыдно, что он уходит, и пришлось напомнить себе, что А-ма куда крепче, чем выглядит, и прекрасно справится в поле одна. Он был обузой, о чем она не уставала ему снова и снова напоминать.

Ло Бо обнял приемную мать. Может, утренняя роса скопилась в уголках ее глаз или туда стек проступивший на коже пот, а может, подумалось мальчику – он разжал руки и повернулся к А-ма спиной, – она и плакала.

7

Через час, когда они сидели внутри крытого фургона – того самого, что был побольше и который, как сказал Горящий Леопард, зовется «грузовиком», иноземные солдаты попросили Ло Бо им спеть. Переводчика рядом не было, он сел к командиру в одну из повозок поменьше, звавшихся, по сведениям Горящего Леопарда, «куроганэ»[12]. Только тогда до Ло Бо дошло, что переводчик на самом деле важная птица. Впрочем, и без толмача было ясно, что солдаты хотят, чтобы мальчик спел. Сперва они сами нестройно пели что-то на своем наречии, передавая друг другу металлические кувшинчики, к которым время от времени прикладывались. Потом они стали показывать на него пальцами и хором повторять: «Утатэ! Утатэ!»

Ло Бо и Горящий Леопард переглянулись. Когда внук старейшины шагнул вперед, один из солдат оттолкнул его назад.