Потрясти сахарное дерево (ЛП)

— Ты когда-нибудь ходил в баптистскую церковь? — спросил я.

— Нет.

114

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

— Я ещ не встречал баптистского проповедника, который не был бы глупым

болтуном, извергающим самые жестокие заявления, которые только смог придумать,

просто чтобы посоревноваться с другими. Всякий раз, когда ты слышишь даже

мизерную толику чрезмерного сумасбродства от этих местных, знай, это баптист.

Помнишь того проповедника в Северной Каролине, который говорил, что геи и

лесбиянки должны сидеть за забором из колючей проволоки, брошенные умирать? Это

баптист. Парень со словами "Бог ненавидит геев"? Это баптист. Если ты когда-нибудь

послушаешь, как эти ребята начинают ныть о правах штатов, то поймшь, почему у

нас была Гражданская война. Они знают, как всполошить народ.

— Я не могу поверить в то дерьмо, что он наговорил.

— Он набрался этого на радио "Американская Семья".

— Что это такое?

— Это как религиозная версия Раша Лимбо*. У них эфиры по всему югу,

миллионы слушателей. Они говорят о том, что геев можно излечить...

*Раш Лимбо — американский консервативный общественный деятель, ведущий самого

высокорейтингового разговорного радиошоу в стране.

— Бред собачий!

— Они не позволяют фактам встать на пути. Я недавно слушал их после того, как

Верховный суд высказался в пользу однополых браков, и они говорили, что возрастт

преступность, и больше людей будет попадать в тюрьмы, а социальные службы штата

будут перегружены, и дети однополых родителей будут страдать и становиться

преступниками, когда вырастут — у них нет ни клочка доказательства того, о чм они

говорят. Они просто выходят и говорят.

— Это законно?

— Полагаю, что так.

— Как им может сходить это с рук?

— В прошлом году мы, наконец, начали устраивать протесты рядом с их

администрацией.

— Где это?

— В Тупело. Недалеко от больницы, в которой ты работаешь. Мы приходим,

приносим кучу табличек, спорим с ними, когда они выходят, пом пару песен.

Большинство СМИ слишком их боятся, чтобы обеспечить нам прикрытие, так что это

не приводит к хорошим результатам. Мэр, наш городской советник, представители

штата, сенаторы и конгрессмены — они не хотят, чтобы их видели с нами. Они не

хотят рисковать и злить ААС*, потому что те выйдут в эфир и уничтожат их.

*ААС — Ассоциация Американской Семьи.

— Сейчас двадцать первый век, Вилли.

— Может быть, в Бостоне, но не здесь. Пару месяцев назад первого открытого

гея, кандидата в мэры маленького городка Миссисипи убили. Недалеко отсюда.

Полиция говорит, что не знает, что произошло. Но ты ведь не думаешь, что люди здесь

хотят видеть педика мэром? Это вс замяли, и СМИ тоже боятся рыть слишком

глубоко, потому что могут потерять рекламодателей. Так здесь вс и работает.

— Невероятно.

— Я просто пытаюсь ответить на твой вопрос, — сказал я. — Когда Билли

говорит чепуху, оттуда он е и берт. На радио, которое слушал утром по дороге на

работу. Со слов его пастора, брата Джона. От всех этих дурацких баптистов. Плюс, я

115

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

серьзно его разозлил, сказав, что не буду подтирать зад его драгоценной Библией.

Мне не следовало этого говорить, но меня сильно вывела из себя эта хренотень.

— Он всегда жестокий?

— Не всегда. Я приложил особые старания, чтобы разозлить его.

— Это не дат ему права бить тебя.

— Мне нравится прорываться сквозь дерьмо и добираться до смысла.

— Как твоя губа?

— Нехило разбита. Конечно, это стандартная реакция баптиста, когда он не

может получить того, что хочет.

— Не думаю, что захочу ещ когда-нибудь посещать твой дом.

— Иногда я тоже не хочу.

— И твой дедушка...

— Оставь моего деда в покое.

— Он сумасшедший.

— Мы не скрываем сумасшествие, — сказал я. — Мы выставляем его на крыльцо

и развлекаем соседей.

Глава 41

Немного внимания и заботы

— Ауч! — произнс я.

Джексон виновато улыбнулся, промакивая мою разбитую губу пропитанным

спиртом ватным тампоном.

Мы сидели за моим кухонным столом. Потолочный вентилятор немного облегчал

духоту и влажность южной ночи. Ной был в кровати, и я не хотел, чтобы эта неделя

заканчивалась.

— Я должен идти, — снова сказал Джексон. — Уже почти полночь. Мне нужно

быть на работе к восьми.

— Знаю, — сказал я. — Что тебя останавливает?

— С тобой вс будет в порядке?

— Это просто распухшая губа.

— Я чувствую, что должен остаться здесь и позаботиться о тебе. Могу завтра

позвонить и сказать, что заболел.

— Я не ребнок, — сказал я. — Со мной вс будет в порядке. Твои больные

детишки нуждаются в тебе больше, чем я.

Он отложил ватный тампон, на его лице появилось выражение несчастья.

— Что? — спросил я.