Повесть о двух городах

Here, they were shown into a little room, where Charles Darnay was soon recruiting his strength with a good plain dinner and good wine: while Carton sat opposite to him at the same table, with his separate bottle of port before him, and his fully half-insolent manner upon him.	Услужающий проводил их к столику в отдельном маленьком закутке; Чарльз Дарней принялся усердно подкрепляться сытной едой и довольно приятным винцом; а мистер Картон, все с тем же развязно-вызывающим видом, расселся напротив него и заказал себе отдельно бутылку портвейна.
"Do you feel, yet, that you belong to this terrestrial scheme again, Mr. Darnay?"	- Ну, как, мистер Дарней, чувствуете вы теперь себя на месте в нашем бренном мире?
"I am frightfully confused regarding time and place; but I am so far mended as to feel that."	- Видите ли, что касается места и времени, насчет этого у меня еще как-то смутно в голове, но уж и то хорошо, что я сознаю это.
"It must be an immense satisfaction!"	- О да! Это, конечно, великое счастье!
He said it bitterly, and filled up his glass again: which was a large one.	Он сказал это весьма язвительным тоном и опять налил себе полный стакан, а стакан был не маленький.
"As to me, the greatest desire I have, is to forget that I belong to it.	- А вот у меня только одно желание, - как бы покрепче забыть, что я живу на этом свете.
It has no good in it for me-except wine like this-nor I for it.	Ничего хорошего я в нем не вижу, разве только вино!
So we are not much alike in that particular.	Да и от меня никому никакого проку нет.
Indeed, I begin to think we are not much alike in any particular, you and I."	Так что в этом отношении мы с вами не очень похожи, да, признаться, я думаю, что и во всем другом мы совсем не похожи.
Confused by the emotion of the day, and feeling his being there with this Double of coarse deportment, to be like a dream, Charles Darnay was at a loss how to answer; finally, answered not at all.	Еще не опомнившись от бурных переживаний этого богатого событиями дня и неожиданно очутившись с глазу на глаз со своим бесцеремонным двойником, Чарльз Дарней слушал его, точно во сне, и не знал, что ответить, и в конце концов так ничего и не ответил.
"Now your dinner is done," Carton presently said, "why don't you call a health, Mr. Darnay; why don't you give your toast?"	- Ну, вот вы и пообедали, - сказал Картон. - А теперь надо бы выпить за здоровье... кого бы? А, мистер Дарней? Не угодно ли вам произнести тост?
"What health?	- За чье здоровье?
What toast?"	Какой тост?
"Why, it's on the tip of your tongue. It ought to be, it must be, I'll swear it's there."	- Ну, полно, я ведь вижу, что он у вас на языке вертится, быть не может, чтобы я ошибался! Голову даю на отсечение!
"Miss Manette, then!"	- Ну, хорошо! Пьем за здоровье мисс Манетт!
"Miss Manette, then!"	- Ну, вот, то-то же! За мисс Манетт!
Looking his companion full in the face while he drank the toast, Carton flung his glass over his shoulder against the wall, where it shivered to pieces; then, rang the bell, and ordered in another.	И, глядя в упор на своего визави, пока тот не выпил до дна, Картон одним духом осушил свой стакан и швырнул его через плечо; стакан ударился о стену и разлетелся вдребезги. Картон позвонил и велел принести другой.