Повесть о двух городах

I admit that I am a spy, and that it is considered a discreditable station-though it must be filled by somebody; but this gentleman is no spy, and why should he so demean himself as to make himself one?"	Пусть я фискал, я признаю это, признаю, что это считается недостойным ремеслом, - хотя надо же кому-нибудь этим заниматься; но ведь молодой джентльмен не фискал, зачем же ему так унижаться и брать на себя роль доносчика?
"I play my Ace, Mr. Barsad," said Carton, taking the answer on himself, and looking at his watch, "without any scruple, in a very few minutes."	- Даю вам еще несколько минут, мистер Барсед, -поспешно ответил за мистера Лорри Картон, доставая из кармана часы, - и затем без всяких угрызений совести, не задумываясь, хожу тузом.
"I should have hoped, gentlemen both," said the spy, always striving to hook Mr. Lorry into the discussion, "that your respect for my sister-"	- Я позволю себе надеяться, джентльмены, -растерянно проговорил фискал, глядя на мистера Лорри и стараясь втянуть его в разговор, - что вы из уважения к моей сестре...
"I could not better testify my respect for your sister than by finally relieving her of her brother," said Sydney Carton.	- Вот этим я и проявлю уважение к вашей сестре, -избавлю ее от такого брата!..
"You think not, sir?"	- Вы так не поступите, сэр!
"I have thoroughly made up my mind about it."	- Я уже решил, и я это сделаю.
The smooth manner of the spy, curiously in dissonance with his ostentatiously rough dress, and probably with his usual demeanour, received such a check from the inscrutability of Carton,-who was a mystery to wiser and honester men than he,-that it faltered here and failed him.	Вкрадчивая угодливость фискала, совсем не вязавшаяся с его нарочито простецкой одеждой, да, вероятно, и с его обычной развязностью, наталкиваясь на невозмутимое хладнокровие Картона, которое ставило в тупик и более умных и порядочных людей, постепенно изменяла ему и переходила в какую-то жалкую растерянность.
While he was at a loss, Carton said, resuming his former air of contemplating cards:	Он смешался и не находил что сказать, а Картон продолжал тем же невозмутимым тоном, словно обдумывая вслух следующий ход:
"And indeed, now I think again, I have a strong impression that I have another good card here, not yet enumerated. That friend and fellow-Sheep, who spoke of himself as pasturing in the country prisons; who was he?"	- Да ведь у меня, оказывается, есть еще одна недурная карта, а я о ней и забыл, - очень недурная: этот ваш приятель, который говорил про себя, что он пасется в провинциальных тюрьмах, кто он такой?
"French.	- Француз.
You don't know him," said the spy, quickly.	Вы его не знаете, - поспешно ответил фискал.
"French, eh?" repeated Carton, musing, and not appearing to notice him at all, though he echoed his word. "Well; he may be."	- Француз, хм... - задумчиво повторил Картон, как будто разговаривая вслух сам с собой, - что же, все может быть...
"Is, I assure you," said the spy; "though it's not important."	- Уверяю вас, он француз, хотя вам это, конечно, ничего не говорит.
"Though it's not important," repeated Carton, in the same mechanical way-"though it's not important-No, it's not important.	- Не говорит... не говорит... - так же машинально, словно думая о чем-то своем, повторил Картон.
No.	- Нет, конечно, не говорит!
Yet I know the face."	Но вот лицо его мне что-то говорит, по-моему я где-то видел это лицо.
"I think not.	- Не думаю.