Повесть о двух городах

"You are a good man and a true friend," said Carton, in an altered voice.	- Хороший вы человек и преданный друг, -каким-то изменившимся голосом промолвил Картон.
"Forgive me if I notice that you are affected.	- Простите, что я позволяю себе говорить о том, чего мне не следовало бы замечать.
I could not see my father weep, and sit by, careless.	Но если бы мой отец плакал при мне, я не мог бы смотреть на это безучастно.
And I could not respect your sorrow more, if you were my father.	А ваше горе внушает мне такое же глубокое уважение, как если бы вы были моим отцом.
You are free from that misfortune, however."	Бог помиловал вас от этого несчастья!
Though he said the last words, with a slip into his usual manner, there was a true feeling and respect both in his tone and in his touch, that Mr. Lorry, who had never seen the better side of him, was wholly unprepared for. He gave him his hand, and Carton gently pressed it.	Последние слова вырвались у него как бы нечаянно, но все, что он говорил до этого, было проникнуто таким искренним уважением и сочувствием, что мистер Лорри, который никогда не видел его таким, невольно пораженный этой переменой, растроганно протянул ему руку. И Картон молча, с чувством пожал ее.
"To return to poor Darnay," said Carton. "Don't tell Her of this interview, or this arrangement.	- Так вот, что касается бедняги Дарнея, -помолчав, сказал Картон, - не говорите ей ни о встрече с Барседом, ни о нашем с ним уговоре.
It would not enable Her to go to see him. She might think it was contrived, in case of the worse, to convey to him the means of anticipating the sentence."	Ей все равно не позволят увидеться с ним, а она может подумать, что я добивался этого свидания, чтобы передать ему средство избежать казни.
Mr. Lorry had not thought of that, and he looked quickly at Carton to see if it were in his mind. It seemed to be; he returned the look, and evidently understood it.	Мистеру Лорри это не приходило в голову; он быстро взглянул на Картона, стараясь прочесть по его лицу, не это ли он в самом деле задумал; да, так оно, по-видимому, и было. Картон ответил ему спокойным понимающим взглядом.
"She might think a thousand things," Carton said, "and any of them would only add to her trouble.	- Да мало ли что она может подумать, - продолжал Картон, - и все это будет только лишнее мученье и страх.
Don't speak of me to her. As I said to you when I first came, I had better not see her.	Вы ей ничего не говорите про меня, мне лучше у них и не появляться, я ведь вам так и сказал, когда приехал.
I can put my hand out, to do any little helpful work for her that my hand can find to do, without that.	Если я смогу хоть чем-нибудь быть ей полезен, я, конечно, и так все сделаю, не показываясь к ним.
You are going to her, I hope?	Вы, надеюсь, пойдете туда сегодня?
She must be very desolate to-night."	Она, должно быть, в отчаянии!
"I am going now, directly."	- Да, я сейчас к ним иду.
"I am glad of that.	- Вот это хорошо.
She has such a strong attachment to you and reliance on you.	Она ведь так привязана к вам, так доверяет вам.
How does she look?"	Что, она очень изменилась?
"Anxious and unhappy, but very beautiful."	- Измучилась очень, видно, что у нее душа не на месте. Но хороша, как ангел, - все такая же.