Повесть о двух городах

You know the consequences of mixing them?"	Вы знаете, что получится, если их смешать?
"Perfectly."	- Знаю отлично.
Certain small packets were made and given to him.	Аптекарь приготовил порошки и дал Картону несколько маленьких пакетиков.
He put them, one by one, in the breast of his inner coat, counted out the money for them, and deliberately left the shop.	Картон спрятал их один за другим во внутренний карман сюртука, отсчитал деньги, простился и вышел из лавки.
"There is nothing more to do," said he, glancing upward at the moon, "until to-morrow.	- Ну, сегодня все, - промолвил он, закинув голову и глядя вверх на вынырнувший из-за облаков месяц, - до завтра.
I can't sleep."	А спать - не заснешь!
It was not a reckless manner, the manner in which he said these words aloud under the fast-sailing clouds, nor was it more expressive of negligence than defiance. It was the settled manner of a tired man, who had wandered and struggled and got lost, but who at length struck into his road and saw its end.	Он сказал это не обычным своим небрежным тоном. В этих словах, которые он произнес вслух, глядя вверх на быстро бегущие облака, не было ни пренебрежения, ни вызова; в них скорее чувствовалась глубокая удовлетворенность усталого человека, который долго плутал, сбившись с дороги, отчаивался, но, наконец, вышел на верный путь и видит, что его странствие подходит к концу.
Long ago, when he had been famous among his earliest competitors as a youth of great promise, he had followed his father to the grave.	Тому назад много лет, в ранней юности, когда он в кругу своих сверстников считался одним из самых способных юношей, подающим блестящие надежды, он хоронил своего отца и шел за его гробом.
His mother had died, years before.	Мать его умерла намного раньше.
These solemn words, which had been read at his father's grave, arose in his mind as he went down the dark streets, among the heavy shadows, with the moon and the clouds sailing on high above him.	И вот теперь, когда он блуждал по темным улицам, где черные тени домов угрюмо выступали из мглы, а высоко вверху над его головой месяц катился по небу среди быстро бегущих облаков, ему вспомнились торжественные слова, которые он слышал над могилой отца:
"I am the resurrection and the life, saith the Lord: he that believeth in me, though he were dead, yet shall he live: and whosoever liveth and believeth in me, shall never die."	"Я есмь воскресение и жизнь, - сказал господь, -верующий в меня если и умрет, оживет, и всякий живущий и верующий в меня не умрет вовек".
In a city dominated by the axe, alone at night, with natural sorrow rising in him for the sixty-three who had been that day put to death, and for to-morrow's victims then awaiting their doom in the prisons, and still of to-morrow's and to-morrow's, the chain of association that brought the words home, like a rusty old ship's anchor from the deep, might have been easily found.	Не удивительно, что ему припомнились эти слова: один, ночью в городе, где царила гильотина, он не мог не испытывать гнетущего чувства, вспоминая об этих шестидесяти трех казненных за сегодняшний день, и о множестве других, томящихся за решеткой, которых завтра ожидает такая же участь, завтра, - мысль его непрестанно возвращалась к этому завтра и, словно стараясь зацепиться за что-то, хваталась за эти слова и держалась за них, как ставшее на причал судно держится за старый заржавленный якорь, зарывшийся на дне моря.