Повседневность дагестанской женщины. Кавказская война и социокультурные перемены XIX века

В покоренном Ахульго практически не осталось жителей. По описанию Дж. Баддели, скала на подступах к аулу была усеяна телами погибших и раненых, а среди выживших было несколько голодных женщин и детей[62]. Но даже здесь оставшиеся в живых демонстрировали бесстрашие и непреклонную волю. По сведениям автора, 900 жителей Ахульго были взяты русскими в плен, преимущественно истощенные или раненые женщины, дети и старики[63]. Отчаявшиеся люди, предпочитая смерть позорному плену, выхватывали штыки у своих стражей и бросались на них[64]. Плач и крики детей и женщин, физические страдания раненых и больных довершали страшную картину покоренного Ахульго[65].

Объяснение такому отчаянию мы находим у очевидца событий Мухаммед-Тахира из Караха. Автор полагал, что люди не берегли жизнь, не цеплялись за нее, так как она потеряла для них смысл[66]. Он считал, что люди не избегали смерти, а, наоборот, искали ее, видя в ней высшее благо, окончание всех мук[67].

Среди многочисленных жертв аула Ахульго оказалась и семья имама Шамиля – жена Джавгарат и грудной сын. Они находились в осажденном ауле до последних минут жизни. Моральные и физические страдания, которые пришлось пережить Джавгарат и ее ребенку во время штурма Ахульго, Мухаммед-Тахир описал в книге. По сведениям автора, Джавгарат была тяжело ранена в голову и после трехдневных мучений, без воды и еды, она умерла[68]. Грудной ребенок пережил ее на несколько дней, находясь голодным рядом с мертвой матерью. Описывая последние дни жизни ребенка, Мухаммед-Тахир писал, что он, не понимая, что мать мертва, то жадно присасывался к холодной груди материнского трупа, то нарушал тишину своим криком[69].

По сведениям очевидца Гаджи-Али, после покорения Ахульго русскими Шамиль со своим семейством и семью приверженцами бежал ночью в Шубут[70]. В это время русские, получив в добычу всю казну Шамиля, а также захватив пленников, возвратились через Чиркей в Шуру[71].

Трагическая оборона Ахульго нашла отражение в поэме дагестанского поэта Расула Гамзатова «Сказание об Ахульго», где она передана через образы женщины и ребенка: «Ахульго, бесстрашный образ твой – Это образ женщины суровой <…> Ахульго, бесстрашный образ твой – Это образ гордого ребенка»[72].

Яркой иллюстрацией упорной и героической борьбы защитников Ахульго стала картина русского художника-баталиста Франца Рубо «Штурм аула Ахульго». В одном из фрагментов картины символами этой борьбы неслучайно выступают женщины – защитницы Ахульго.

В песенном фольклоре запечатлен подвиг защитницы Ахульго ашильтинки Ханзадай, которую в народе прозвали – кавказская львица. Она мстила за смерть своего мужа Нурмагомеда и героически погибла на поле боя.

Подобным же образом защищали аулы женщины Гимры, Телетля, Гергебиля, Хунзаха, Салта, Чоха, Гуниба и др.

Ярким примером мужества и стойкости дагестанских женщин стала защита аулов Гергебиля и Салта в 1847–1848 годах, которые стали оплотом власти Шамиля. Описывая осаду аула Гергебиль в 1847 году, Джон Баддели писал, что аул был прекрасно защищен и самой природой, и людьми[73]. По сведениям автора, внутри аула были построены баррикады, вырыты окопы и внутренние переходы, а плоские крыши своих домов находчивые жители еще до штурма заменили хворостом, густо пересыпанным землей[74]. По мнению автора, в результате такой подготовки каждый дом в Гергебиле для русских войск оказался смертельной ловушкой[75].

Русское командование предпринимало две попытки штурма аула, которые закончились неудачей. По сведениям М. Н. Покровского, первый штурм Гергебиля стоил русской армии тяжелых человеческих потерь[76]. Вторая осада Гергебиля в 1848 году была более успешной и подступы к аулу были разрушены, но, несмотря на это, удержать аул за собой русским так и не удалось[77].

По мнению некоторых исследователей, одной из причин, по которой русские не стали удерживать Гергебиль, была начавшаяся в ауле холера, вынудившая жителей покинуть свое неприступное гнездо после двадцатитрехдневной осады[78]. А безлюдный аул удерживать, безусловно, не имело смысла.

Много сил было потрачено в 1847 году русскими и на захват аула Салта: на протяжении 2,5 месяца шла оборона, которую стойко держали муртазигеты (постоянное войско Шамиля). На помощь им вышло все население, включая седобородых стариков, женщин и детей. Отмечая мужество жителей Салта, генерал М. С. Воронцов писал в своих мемуарах, что за весь его долголетний военный опыт ему редко встречались такие стойкие и храбрые люди, как в гарнизоне Салты[79].

Как следует из материала, в 1848 году аул Салта пал, не выдержав длительной осады. От аула, в котором горцы видели надежный оплот своей независимости, не осталось камня на камне, там, где прежде возвышалось укрепление, были руины. По имеющимся сведениям, смогли покинуть Салта порядка 400–500 человек. Безусловно, среди погибших было большое число женщин и детей, тех, кто не смог покинуть аул до начала штурма.