Повседневность дагестанской женщины. Кавказская война и социокультурные перемены XIX века

Князь полагал, что в имеющихся смутных обстоятельствах самой Нух-бике будет сложно управлять Мехтулинским ханством, поэтому считал разумным поручить управление ее брату шамхалу Тарковскому до совершеннолетия ее сына[195].

В качестве альтернативы князь Бебутов предлагал предоставить управление ханством вдове Нух-бике, назначив к ней «одного опытного и благоразумного офицера»[196].

По имеющимся сведениям, объектом обсуждения в самых высоких правительственных кругах стали спорные земли, некогда переданные генералом Ермоловым во владения шамхала Тарковского и Сурхая-хана. После смерти Ахмет-хана Мехтулинского эти территории перешли к ханше Нух-бике.

В архивном деле содержатся материалы официальной переписки кавказского командования с царскими властями по вопросу касательно трех деревень, подаренных шамхалом Тарковским его племяннику Султану Амет-хану[197]. Отмечая лояльность покойного Амет-хана Мехтулинского к России, власти оставили этот вопрос без изменения.

Одним из предметов переписки кавказского командования стала личная жизнь ханши Нух-бике. После похищения ханши в декабре 1846 года наибом Шамиля Хаджи-Муратом судьба самой ханши и ее детей оказалась в поле зрения высокопоставленных чинов Российской империи и даже самого императора Николая I[198]. Мы уже писали о том, что социальная поддержка вдовы Нух-бике являлась предметом обсуждения военных и гражданских властей Российской империи.

Похищение ханши Хаджи-Муратом воспринималось российской стороной как дерзость. Учитывая, что он был врагом Ахмет-хана Мехтулинского вплоть до перехода на русскую сторону, отношение к нему оставалось негативным.

Судя по архивным данным, понимая, что на молодую вдову хана заглядывались многие мужчины знатных фамилий, русские власти опасались ее повторного замужества[199]. Кроме того, такой брак был нежелателен и для русских властей, так как они исходили из политической выгоды[200]. Женщиной легче манипулировать. Это настолько заботило русские власти, что в переписке военных чинов отмечалось, что после возвращения из плена ханши Нух-бике никто ей руку не предлагал[201]. Власти полагали, что и сама ханша вряд ли могла согласиться на новый брак[202].

В результате вплоть до назначения в 1855 году правителем Мехтулинского ханства сына Ибрагим-хана ханша Нух-бике оставалась у власти, хотя ее власть, как мы уже отмечали выше, была номинальной, а ведал всеми делами ханства пристав[203]. Несмотря на это, до конца своей жизни Нух-бике оставалась для русских властей вдовой Ахмет-хана Мехтулинского, генерал-майора царской армии, который заслужил своей преданностью России особое уважение.

В политической жизни Дагестана свой след оставила и вдова Аслан-хана Казикумухского – Умма-Гюльсум-бике. По имеющимся сведениям, после смерти мужа ей пришлось взять бразды правления в ханстве в свои руки, так как оба ее сына, Нуцал-Ага и Магомед-Мирза, были слабого здоровья и не отличались особыми способностями[204]. Умма-Гюльсум-бике же как «женщина весьма умная и имевшая большое влияние на казикумухцев»[205] могла в сложной политической ситуации умело лавировать между различными политическими силами. Заметим, что в тех сложных реалиях Кавказской войны это было крайне сложно и могло стоить ей жизни.

Несмотря на слабое здоровье, а главное, отсутствие способностей для управления ханством у Нуцал-Аги, кавказская администрация в лице генерал-адъютанта барона Розена назначила его ханом[206]. Вместе с ханской властью в новых политических реалиях Нуцал-Ага получил и звание полковника русской армии. Управлять ханством ему было суждено недолго, в том же 1836 году после непродолжительной болезни он скончался. Барон Розен вынужден был передать власть его брату Магомед-Мирза-хану, который в 1838 году после болезни также умер.

Все эти обстоятельства способствовали тому, что их мать ханша Умма-Гюльсум-бике упрочила свое положение на политической арене. К тому же русские власти усматривали в ней надежного политического союзника. В начавшейся политической борьбе за Казикумухское ханство у нее было самое выгодное положение, а главное – доверие народа. По имеющимся сведениям, большинство сочувствовали ее интересам и поклялись ей служить[207]. Указывая на особую расположенность казикумухцев к ханше Умма-Гюльсум-бике, С. Габиев подчеркивал, что именно ее они желали назначить ханшей[208].

Руководствуясь этими обстоятельствами и особой преданностью народа Умма-Гюльсум-бике, генерал Головин принял решение назначить ее правительницей Кази-Кумуха[209]. Кроме того, всяческую помощь ей должен был оказывать ее племянник Махмуд-бек. С. Габиев полагал, что фактическая власть была сосредоточена в руках у Махмуд-бека[210].