Повседневность дагестанской женщины. Кавказская война и социокультурные перемены XIX века

На самом высоком уровне следили за вопросами содержания, образования и воспитания аманатов. Приоритетными являлись вопросы их материального обеспечения. Так, сумма содержания аманата зависела от условий соблюдения договоренности со стороны семьи. Нарушения договоренностей были чреваты сокращением денежного обеспечения аманата.

При этом, несмотря на существенные траты казны на аманатов, условия их жизни были недостаточными для поддержания существования на должном уровне.

По имеющимся сведениям, из‑за нехватки специальных помещений для аманатов их нередко содержали вместе с преступниками и арестантами на гауптвахтах[295].

Вопросы, касающиеся содержания аманатов, поднимались на разных уровнях власти. Так, например, генерал Вельяминов предписывал в своем письме к тифлисскому полицмейстеру от 6 января 1820 года находящегося в аманатах сына Сурхай-хана Казикумухского Джафар-агу отправить в Георгиевск[296]. При этом особо отмечалось, чтобы арестант был пристойно содержан в пути и обеспечен необходимой теплой одеждой, учитывая, что была зима[297].

Недостатки в содержании детей-аманатов из знатных семей нередко указывали и высшие военные чины. Так, в письме военному министру А. И. Чернышеву барон Г. В. Розен отмечал, что крайне необходимо улучшение содержания аманатов, «заложников народа»[298]. Отмечая недостаточное, скудное содержание аманатов, барон Розен полагал, что это вредит мерам, принимаемым к покорению горцев[299]. По его мнению, терпя бытовые тяготы, дети-аманаты оставляют в своей памяти самые негативные воспоминания о времени, проведенном в России[300].

В связи с этим барон Розен считал важным существенно увеличить расходы на аманата – вместо 25 копеек довести до 1 рубля ассигнациями, что должно было обеспечить сносные условия их жизни[301].

При этом барон Розен резонно замечал, что российской казне от ущемления аманатов особой выгоды не будет[302].

Несмотря на все предписания, аманаты не были обеспечены необходимой по сезону одеждой, а продовольственное обеспечение было самое скудное. Конечно, все эти тяготы были тяжелым испытанием для малолетних детей, которые страдали в физическом и психологическом плане. Оторванные от своих родителей в очень юном возрасте, дети испытывали страх перед неизвестностью. Негативные эмоции сопровождали их на протяжении долгого адаптационного периода. Только став взрослым, аманат начинал постепенно привыкать к чужбине.

Одним из таких аманатов был сын имама Шамиля Джамалуддин. Он был взят в заложники летом 1839 года в Ахульго. Ему на тот момент было всего девять лет. Шамилю это решение далось нелегко. По сведениям генерал-адъютанта Граббе, он до последнего не решался выдать своего сына аманатом, надеясь на возможность покинуть осажденный Ахульго[303]. Как писал Граббе, только поняв, что если он не отдаст сына, то с ним не вступят в переговоры, Шамиль пошел на это[304]. Шамиль был вынужден выдать своего сына в качестве аманата, так как это было одним из условий капитуляции[305].

Особенно тяжело горечь разлуки с детьми переживали матери, для которых это была незаживающая рана на всю оставшуюся жизнь. Как правило, они последними узнавали о том, что их сыновьям предстояло пойти в аманаты.

Так, жена имама Шамиля Патимат, узнав о том, что ее старшего сына Джамалуддина отправляют в качестве аманата в Петербург, не находила себе места. Убитая горем, она страдала от неизбежности расставания со своим любимым сыном. Но в минуты прощания постаралась не показать сыну своего душевного состояния[306].

Ей так и не суждено было увидеть Джамалуддина. Джамалуддин смог вернуться на родину лишь в 1855 году, спустя 15 лет. В слезах и тоске она прожила шесть лет в ожидании сына и умерла в 1845 году. Ей было всего лишь 35 лет.

В период Кавказской войны дети-аманаты являлись средством достижения целей и для мюридов. В бытность трех имамов Гази-Магомеда, Гамзат-бека и Шамиля, – принуждая население принять шариатские нормы в повседневной жизни, детей забирали в качестве аманатов. Понятно, что аманаты становились залогом выполнения условий договоренности. Как отмечал Р. А. Фадеев, «насаждая шариат в обществе, поборники мюридизма шли к своей цели кратчайшей дорогой»[307].

По свидетельству К. И. Прушановского, имам Гази-Магомед в качестве залога принятия шариата жителями селения Аракан Аксальского общества потребовал, чтобы те выдали ему в аманаты тридцать детей[308]. В противном случае это грозило араканцам жестокими санкциями со стороны мюридов. Страх наказания вынуждал население выполнять требования и обеспечивать аманатов.