Повседневность дагестанской женщины. Кавказская война и социокультурные перемены XIX века

В частности, в бытность наместничества М. С. Воронцова работорговля на Кавказе процветала особо. По мнению некоторых исследователей, такие меры отражали стремление наместника расположить к себе местных феодалов, для которых работорговля являлась существенным источником доходов[333]. Торговле живым товаром способствовала и практика выкупа русскими властями горских пленниц[334]. Горцы не упускали случая, чтобы выгодно продать или обменять своих пленников[335]. С другой стороны, для пленников-христиан такой вариант спасения из горского плена был единственным[336].

Заметим, что из государственной казны на выкуп пленников обоего пола выделялись денежные средства. В законодательных актах было прописано, что пленные христиане могли быть предоставлены российскому начальнику за определенную плату[337].

Кавказские женщины в период войны были существенным «товаром» в работорговле с Турцией. Мы не располагаем сведениями о национальной принадлежности женщин, так как происхождение пленницы определял географический фактор, а не этнический. Так, традиционно за пределами Кавказа все женщины-пленницы упоминались как кавказские. Редким исключением являлись женщины-черкешенки, о которых имеются сведения некоторых авторов. Нет отдельного упоминания о дагестанских женщинах из числа пленниц, отправленных в Турцию.

По сведениям Р. А. Фадеева, весь Кавказ представлял собой сплошной невольничий рынок, а турецкие гаремы были наполнены кавказскими женщинами[338]. По мнению автора, в этой практике следовало усматривать причины изменения физического типа турецких народов[339].

Русский офицер и дипломат, участник Кавказской войны Ф. Ф. Торнау также отмечал, что турецкие купцы, не страшась угрозы со стороны русских крейсеров, вывозили кавказских женщин[340]. По мнению автора, это был быстрый источник обогащения: совершив три или четыре рейса, турок мог стать богатым человеком и позволить себе безбедно жить всю оставшуюся жизнь[341].

По этой причине, полагал Ф. Ф. Торнау, у турецких купцов была такая жадность в отношении красивых девушек, которых они воспринимали как дорогой товар[342]. По замечанию автора, купцы нередко обменивали невольниц на товары, которые пользовались спросом у горцев, в том числе на соль и военные припасы[343].

Не остановило работорговлю и прописанное в 1845 году в «Уложениях о наказаниях уголовных и исправительных» наказание за похищение и продажу подданных Российской империи. Особое место в «Уложении» отводилось торговле женщинами. В частности, в «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года» был наложен запрет на продажу женщин в Турцию, а имеющийся факт рассматривался как уголовное преступление.

Во второй половине XIX века работорговцы, стараясь обойти российское законодательство, нередко вывозили девушек из Черкесии под видом собственных жен[344]. Приток пленниц-горянок на невольничьи рынки в силу спроса на «живой товар» был существенным.

Как же проходила повседневная жизнь кавказских пленниц в турецком плену? Насколько экстремальными были для них условия плена? Положение пленницы зависело от многих факторов: возраста, физических данных, характера и пр. Кавказских пленниц условно делили на три группы. В первую входили женщины, которых покупали для физической работы, и цена на них была невысока. Во вторую группу входили юные невольницы с миловидной внешностью, лет пяти–семи, купленные с целью последующей перепродажи.

По сведениям Е. И. Иноземцевой, нередко женщины из высших слоев османского общества покупали у работорговцев юных кавказских девушек, обучали их хорошим манерам, а затем перепродавали с большой для себя выгодой[345]. В третью группу входили самые красивые пленницы, лет двенадцати–шестнадцати, изначально предназначавшиеся для роли наложниц в гареме.

И только после запрета, введенного российским правительством на работорговлю с Турцией, «живой товар» стал средством натурального обмена между сторонами военного конфликта – русскими и горскими народами. Нередко обмен происходил между самими горцами. По мнению И. Ф. Бларамберга, не имея возможности продать пленных туркам, горцы продавали их друг другу[346].

В условиях Кавказской войны захват пленных, с одной стороны, стал служить гарантом их возвращения в результате обоюдного обмена, а с другой – средством наживы. Как уже отмечалось выше, к таким методам прибегали как горцы, так и русские, в том числе казаки. Женщины становились объектом обмена, предметом продажи, нередко в качестве рабынь – прислуги в хозяйство дворян.

Отмечая распространенную практику пленения женщин и детей в годы Кавказской войны, современники объясняли это тем, что они были самой беззащитной категорией населения[347]. И горцы, и казаки, жившие на кордонной линии, не гнушались продажей женщин-пленниц.