Читаем Повседневность дагестанской женщины. Кавказская война и социокультурные перемены XIX века полностью

Кроме того, сказывалось и общественное мнение, которое не приветствовало распространение светских знаний среди женского населения. Отмечалось наличие причинно-следственной связи между грамотностью женщин и их распущенностью, поэтому на территории, подвластной имамату, было строжайше запрещено женщинам обучаться письму. По мнению самого Шамиля, этим запретом он «отнял у женщин возможность нарушать целомудрие»[13]. Видимо, исходя из этих соображений, во многих мектебах девочек не обучали письменности, а ограничивались лишь начальными навыками чтения. По мнению А. Захарова, родители шли на это для того, чтобы их дочери «не писали любовных писем молодым людям»[14].

Фактором, сдерживающим большее вовлечение женщин-горянок в светское образование, было и представление о чуждости всего русского, имперского. По мнению С. Фарфоровского, религиозное образование в Дагестане было направлено на противодействие русским путем всяческого возбуждения в людях мусульманского фанатизма[15]. Конечно, для российских властей было очень важно эффективно противостоять этому фанатизму при помощи светского образования. В образовании местного населения, в том числе женщин, кавказская администрация видела единственную возможность в создании новой социально-культурной среды, лояльной к российским властям. Важность этой миссии отмечал наместник, князь М. С. Воронцов, полагая, что вообще успех утверждения России на Кавказе зависит от образованности местного населения[16]. По замечанию князя, для полной победы над идеологией мюридизма главным оружием в руках правительства должно было стать воспитание[17]. Безусловно, наместник понимал, что одними репрессивными мерами достичь результатов было бы невозможно, поэтому принял самое правильное решение – пойти на сближение с мусульманским образованием[18]. В местную систему были внедрены некоторые светские элементы. Так, например, в мусульманской школе Дербента наряду с Кораном дети стали изучать русский язык[19]. По сведениям Е. И. Козубского, духовенство, видя такую политику российских властей, не препятствовало обучению детей светским наукам, а даже поощряло[20].

Уже вскоре результаты этих реформ дали о себе знать. По справедливому замечанию лингвиста и этнографа П. К. Услара, по количеству школ на процент народонаселения Дагестан опередил многие европейские народы[21]. Результатом такой политики в области образования стало открытие женских учебных заведений по всему Кавказу, в том числе в Дагестане. Главный упор делался на создание социальных школ для неимущих слоев. Конечно, это открывало доступ к образованию девочкам из небогатых семей. Так, например, только за 1849 год на Кавказе было открыто семь новых учебных заведений[22]. Примечательно, что из семи школ две были открыты в Дербенте[23].

Почетной попечительницей женских учебных заведений стала супруга наместника, светлейшая княгиня, статс-дама Е. К. Воронцова[24]. Учебные заведения для девушек в кавказских губерниях открывались при непосредственном ее содействии[25], в основном на благотворительные средства.

По сведениям М. В. Краснова, в 1846 году в Тифлисе было открыто женское учебное заведение Св. Нины, где обучались девочки из малоимущих семей[26]. В «Кавказском календаре» на 1847 год приводились сведения о членах этого благотворительного общества, среди них: председательница княгиня Елизавета Ксаверьевна Воронцова, вице-председательница Тамара Грузинская, члены правления – княгиня Саломея Ивановна Чавчавадзе, Елизавета Христофоровна Коханова, княгиня Варвара Багратовна Джамбакуриан-Орбельянова и др. В общей сложности членами благотворительного общества являлись более шестидесяти представительниц известных княжеских фамилий, среди которых Нина Александровна Грибоедова, Анна Павловна Дмитревская, Анна Ефимовна Клюки-фон-Клугенау и др.[27]

В Дагестане учебные заведения и попечительские советы также находились под покровительством жен государственных и военных чинов. Так, например, Анна Ефимовна Клюки-фон-Клугенау, супруга генерал-лейтенанта Ф. К. Клюки-фон-Клугенау, участника дагестанских военных экспедиций 1840–1845 годов, оказывала непосредственное содействие открытию школ для девочек в Дагестане[28].

Понимая, что казенных учебных заведений для девочек не хватает, жены военных и государственных чинов часто выступали инициаторами открытия частных школ. Необходимо отметить, что им это удавалось с большими трудностями, так как существовали разные бюрократические преграды. Например, нужно было не только получить разрешение командующего войсками и Кавказского учебного округа, но и убедить их в том, что такие учебные заведения необходимы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука