Поздняя греческая проза

Девушка сидит на самом хребте быка, не верхом, но так, что обе ноги ее свешиваются с правого бока; левой рукой она держится за рога, как возница держит поводья; бык повернулся больше влево, следуя за движением руки, которая им правит. Хитоном одеты груди девушки, ниже талии ее прикрывает плащ; хитон — белый, плащ — пурпурный, тело просвечивает сквозь ткань. Глубоко запавший пупок, втянутый живот, стан тонкий, к бедрам пошире. Сосцы грудей ее слегка выступают — так стянут поясом хитон; одежда девушки — верное зеркало ее тела.. Одна рука протянута к рогам, другая к хвосту; и обеими руками,, с обеих сторон, придерживает она над головой покрывало, вокруг спины распущенное. Ткань изогнута и растянута — так живописец изобразил ветер. А девушка сидит на быке, как на плывущем корабле, и ткань служит ей парусом. Вокруг быка пляшут дельфины, играют Эроты, ты сказал бы — изображены самые их движения. Эрот увлекает быка, Эрот, малый ребенок, простирает крыло, висит у него колчан, факел свой он держит. Он оборачивается к Зевсу и улыбается, будто насмехаясь: ведь из-за него тот стал быком.

2. Все нравилось мне 6 этой картине; но, как человек, знающий толк в делах любовных, с особым вниманием я взирал на Эрота, увлекающего быка, и воскликнул: — И такой-то младенец царит над небом, землею и морем! — При этих словах юноша, тоже стоявший перед картиной, сказал: — Я мог бы подтвердить Это — столько обид перенес я от любви. — А что же ты перенес, дорогой мой? — спросил я. — Ведь я уверен, что при такой внешности, как твоя, ты не чужд таинству этого бога. — Ты пробуждаешь, — ответил он, — целый рой воспоминаний; мои приключения похожи на сказки. — Так не медли же, дорогой, — воскликнул я, — заклинаю тебя Зевсом и самим Эротом, рассказывай! В особенности, если твои приключения похожи на сказки.

С этими словами я беру его за руки и веду в соседнюю рощу, где росли платаны, многочисленные и мощные, протекал ручей, студеный и светлый, какие текут, когда только что стает снег. Я посадил юношу на низенькую скамейку, сам уселся с ним рядом и сказал: — Вот теперь настало время мне послушать рассказы твои; прекрасно это место и достойно повествований о любви.

3. Вот как он начал свой рассказ:

— Родом я из Финикии, Тир — мое отечество, имя мое Клитофонт, отец мой Гиппий, брат отца — Сострат, не родной брат, но у них один отец, а мать у Сострата — византиянка, у отца моего — тириянка. Дядя мой все время находился в Византии; там у него было большое имущество, полученное по наследству от матери; мой отец проживал в Тире. Матери моей я не знал; она умерла, когда я был совсем маленьким. Отцу пришлось взять вторую жену, и от нее родилась Каллигона, сестра моя. Отец решил сочетать нас браком, но Мойры, которые могущественнее людей, предназначали мне другую жену.

Божество любит открывать в ночную пору людям грядущее, и не для того чтобы они от страдания убереглись, — ибо не могут они совладать с тем, что судил рок, — но для того, чтобы с большей легкостью переносили свои страдания. Ведь все, что происходит сразу и неожиданно, внезапно обрушиваясь на душу, поражает ее и погружает в пучину; а то, чего люди, еще не испытав, ожидают, к чему они себя понемногу подготовляют, утрачивает всякую остроту.

Мне шел девятнадцатый год, и отец собирался на следующий год женить меня, когда Судьба начала свою игру. Во сне я увидел, будто сросся с некоей девушкой нижнею частью своего тела, до самого живота, а оттуда вверх шли два тела. Передо мною предстала женщина, ужасная и огромная, лицом дикая, с глазами, кровью налившимися, с искаженными чертами, со змеями вместо волос; в правой руке у нее был серп, в левой — факел. Яростно бросившись на меня с подъятым серпом, она наносит удар в пах, где соединялись оба тела, и отсекает от меня девушку.

Я в страхе вскочил, никому не рассказал о своем видении, но сам усмотрел в нем дурное предзнаменование.

А в это время происходит следующее. Сострат, как я сказал уже, был братом моего отца. От него приехал какой-то человек и привез письмо из Византия, — вот что там было написано:

"Гиппию, брату своему, привет шлет Сострат.

Прибыли к тебе дочь моя Левкиппа и Панфия, моя жена, потому что на византийцев идут войной фракийцы. Сохрани самое дорогое, что есть у мепя, пока не решится исход войны".

4. Прочитав это, мой отец вскакивает и бежит к морю, а затем, немного погодя, возвращается обратно. За ним следовало великое множество рабов и прислужниц, которых Сострат прислал вместе с обеими женщинами; в середине толпы шла высокая женщина в богатой одежде. Слева от нее я увидел девушку, чье лицо, как молния, ослепило мои глаза.