Поздняя греческая проза

Кроме ораторской речи, вторая софистика культивировала и иные литературные жанры — диалог, письмо, экфразу, то есть описание природы или предметов искусства, биографию и некоторые другие. Под известным идейным и художественным влиянием софистики была также историография и археология. Национально-патриотические настроения вызвали к жизни книгу Павсания "Описание Эллады", эту энциклопедию древнегреческой культуры. Описывая отдельные области Греции, Павсаний сосредоточивает в каждом разделе богатый и разнообразный материал. Тут и сведения по географии и истории, описания знаменитых культурных центров и отдельных произведений искусства, тут находят отражение мифы, религиозные обычаи, забытые литературные факты. Во времена Павсания ценилось поучение, облеченное в беллетристическую форму. Навстречу такого рода вкусам идет его книга со своим изысканным языком, местами новеллистической манерой изложения и занимательным материалом. Задача Павсания — воскресить перед читателем следы греческого прошлого, рассказать о достопримечательностях некогда славных, а теперь пришедших в упадок и обезлюдевших городов. Он делает это с большим знанием и обнаруживает непосредственное знакомство с описываемыми местностями; однако, кроме собственных наблюдений и расспросов на месте, были использованы многочисленные письменные источники. "Описание Эллады" до сих пор остается единственной в своем роде сокровищницей сведений о материальной культуре и искусстве древней Греции. На основании данных Павсания было, между прочим, сделано важнейшее открытие — находка Шлиманом в конце прошлого века царских гробниц в Микенах.

Самым интересным образцом эпистолографического жанра является сборник фиктивных писем Алкифрона, распадающихся, в соответствии с занятиями корреспондентов, на четыре группы — письма рыбаков, земледельцев, параситов и гетер. Действие перенесено в Аттику IV века до н. э., то есть приурочено к греческой старине, столь любезной представителям второй софистики. Эпистолография не ставит перед собой задачи изображения человеческого характера. Ее цель — бытовая зарисовка, безошибочно впечатляющая деталь, поднятая до высот поэзии будничность. Какое-нибудь выступление рыночного фокусника или завтрак на траве превращается в значительное, достойное внимания явление, с почти эпической важностью и любованием показываются нехитрые бытовые вещи. Историзм Алкифрона носит поверхностный характер и сводится к заимствованию чисто внешних деталей и имен, почерпнутых преимущественно из новой комедии. Встречаются и совсем свободные от стилизации бытовые картинки, списанные, очевидно, с натуры и дающие представление о жизни его времени. Эти письма наиболее интересны и свидетельствуют о филантропических настроениях автора. Как Это характерно для греческой литературы вообще, герои Алкифрона лишены речевой характеристики: они пишут друг другу в изысканно-риторической манере, очень далекой от слога едва владеющих грамотой земледельцев, рыбаков и поденщиков.

Своеобразным литературным жанром является софистическая эк-фраза. Отличаясь высокими литературными достоинствами, эти описания (как свидетельствуют "Картины" Филострата с Лемноса, вставные Экфрастические куски греческого романа и вступления к речам) характеризуются умением раскрыть внутреннее содержание памятника искусства с тонкостью, которой могли бы позавидовать специалисты нового времени. Подобного рода комментарий, сводящийся к заключениям из внешнего о внутреннем, свидетельствует о значительном прогрессе в наблюдении над психической жизнью человека. Так появляется новый для античной литературы прием изображения чужого сознания; в полной мере этот прием будет использован только в литературе нового времени, ибо древние сумели применять свое открытие весьма ограниченно (только в сфере собственно экфразы), и оно не стало, несмотря на заложенные в нем возможности, методом изображения характера, разделив судьбу многих подобных ему достижений, долгое время воплощавшихся лишь в отдельных жанрах или на заднем плане повествования.