Поздний сталинизм: Эстетика политики. Том 1

Это непонимание частично является следствием неуживчивого, тяжелого характера, которым наградил Мичурина Довженко. «Вы человек противный, колючий, как ерш, бог вас наказал», – говорит ему полицейский надзиратель Хренов. «Какой ты трудный!» – говорит ему жена, не видевшая от него ни ласки, ни проявления чувств. На протяжении всего фильма Мичурин зол и раздражен, он постоянно со всеми ругается – с приехавшими к нему американцами и московскими профессорами, с женой, с попом, с собственным помощником. Он все время зол на себя: «Я приоткрыл узенькую щелочку в тайну природы и вижу, как слаб и жалок я. Ну что я знаю?.. Пока я знаю лишь одно: этот сад никуда не годится», – говорит он жене. И в ответ слышит: «Не клевещи на себя ‹…› У тебя все дураки и невежды. И тебе самому никогда ничего не нравится».

Хотя так дает себя знать фрустрация от неудавшихся опытов, в этих чертах проступает Мичурин из «Жизни в цвету» – мятущийся, нетерпеливый, бунтующий, находящийся в конфликте с окружающим миром, что интерпретировалось коллегами Довженко как пережим. В ходе обсуждения фильма на Художественном совете Министерства кинематографии СССР все участники говорили о том, что Мичурин отталкивающе груб. Алексей Дикий так суммировал высказывания коллег: «Человек идейный, человек большого ума и сердца, каким был Мичурин. Он непременно должен привлекать людей, а не отталкивать их от себя. В разговоре с умирающей женой Мичурин груб, на прогулке с нею – груб, со священником – груб ‹…›. Это какой-то злой, сварливый старикашка, весьма неприятного типа и характера»[1015]. Но Довженко нужен был именно такой герой.

«Ты угнетаешь ближних», – бросает ему отец Христофор. «Я служу дальним», – отвечает Мичурин. Служить дальним, человечеству, будущим поколениям – это для селекционера часть профессии. Ведь результаты его опытов дадут себя знать через годы, его дело не укладывается в одну человеческую жизнь. Для романтика Мичурина это – источник настоящей трагедии. Вся его жизнь – тяжелый повседневный труд, плоды которого если появятся, то очень нескоро. Сам Мичурин проживает долгую жизнь, но его жена уходит безвременно, прожив жизнь рядом с увлеченным своими деревьями, озлобленным неудачами, тяжелым человеком. Только прощаясь с женой, Мичурин встает перед ней на колени, осознав весь трагизм ситуации: «Я здесь, прости меня, Саша. Прости, что я всю жизнь принадлежал деревьям».

Его помощник, прошедший рядом с ним весь его долгий жизненный путь садовый сторож Терентий, уходит, подобно деду из «Земли», естественно и спокойно-возвышенно: «Прощаю тебе все, и ты прости меня. Ты никогда не давал мне говорить, но я был счастлив с тобой всю жизнь. Столько саженцев и плодов земных. Прощай… Земля есмь, и отхожу в землю». Так же уходит и сам Мичурин: «Он был так стар и так много сделал, что по нем никто не плакал, и смерть его вызвала в сердцах потомков одно лишь тихое раздумье благодарности и преклонения перед высоким подвигом человеческой жизни», – говорит в сценарии Довженко.

Уход жены Мичурина трагичен. Уход же самого садовода и его верного Терентия даны так же, как уход деда в «Земле» – как естественный процесс, часть природного цикла. Их умиротворенность связана с тем, что уход Мичурина происходит в советское время. До революции же Мичурин ощущал себя в тупике: «Выход пришел для меня и для народа одновременно. Принесла его великая пролетарская революция», – говорит он. Для Мичурина, как и для самого Довженко, революция – это великая очистительная буря, принесшая освобождение. Она открыла условия для реализации самой дерзновенной мечты. Поэтому и сами ее вожди трактуются в фильме как романтики. В одной из самых драматичных сцен картины Мичурин идет сквозь метель и пургу к своим замерзшим деревьям, неся весть о смерти Ленина. Глубокий старик, он охвачен горем: «Не придет в наш сад великий мечтатель. Во имя и в честь бессмертного человека, который вывел нашу страну на первое место в истории, который нас открыл, продолжим его дело. Пусть же пребудет он с нами в цвету, вечно живой, как жива земля и народ, породивший его в бесконечном восхождении к высшему». Камера совершает медленный проход, открывая безбрежную панораму небесной синевы, пока она не сменяется панорамой весеннего паводка.

Ушедший из жизни «великий мечтатель» представлен в картине «всероссийским старостой» Михаилом Калининым, посещающим Мичурина в его Козлове (теперь уже Мичуринске). Приезду Калинина Довженко посвящает самые поэтические страницы своего сценария. Их встреча описывается как исполненная гармонии параллель состоянию самой природы: