Поздний сталинизм: Эстетика политики. Том 1

Эти афоризмы Мичурина на разные лады выражали главную идею лысенковской «мичуринской биологии» – о наследовании приобретенных признаков и вытекающей отсюда возможности сознательного управления процессами изменения форм растений и животных, возможности управления развитием природы. Она была атрибутирована в фильме селекционеру, превращенному в «великого русского ученого», который якобы творчески развил Дарвина, произведя переворот в биологии. Он был начат Мичуриным и завершен следующим поколением советских ученых во главе с Лысенко в их борьбе с реакционными идеалистическими учениями Моргана – Менделя – Вейсмана. Как сформулировал идею картины один из критиков,

непобедимая правда фильма «Мичурин» сокрушает все каннибальские доводы поджигателей новой войны, все трупные теории вейсманов, морганов, менделей и прочих мракобесов от науки. Фильм открывает человечеству перспективу цветущего сада и изобилия продуктов, если человечество станет на путь великого русского революционного народа, поднявшего своим примером на победоносную борьбу с капиталистическим миром народы Европы и Азии. Фильм «Мичурин» на понятных самому непосвященному зрителю примерах разбивает в прах все сатанинские теории врагов материалистического естествознания[1019].

Довженко завершал свой рассказ о Мичурине как бы в преддверии новой науки, в ожидании Лысенко. В конце жизни, когда его чествуют, Мичурин весь – в ожидании наследников. Неведомых для него, но знакомых зрителю – свидетелю и участнику торжества «мичуринской науки». В сценарии это описано так:

Долго был он яростным львом среди безмятежных стад, орлом в клетке, полководцем без армии. Долгие годы пожирала его ясность завоевательской цели, но величие триумфа победы, предугаданной его гением, раздирало его душу своей почти сказочной отдаленностью и полстолетия придавало ему вид маниака. И вот, наконец, он увидел свою армию. Она пришла, примчалась, прилетела к нему, многочисленная, молодая, пылающая страстью наступления. Она одержала уже ряд блистательных побед в небольших стычках с противником и, приветствуя своего полководца, сверкала радостью, мня себя уже у вершины завоеваний. Но, как и все почти дорогое в жизни, армия пришла слишком поздно. He ему уже вести ее в поход, не ему громить противника с академических трибун. Изберут борцы других, менее опытных, но крепких духом командиров и пойдут в великий поход на природу, унося с собой, быть может, одно лишь его имя. Для завершения похода не хватало всего лишь пятидесяти лет.