Права и обязанности (СИ)

– Так вот слушай сюда, новоявленный подданный Поднебесной: не говори о том, чего не собираешься делать. Он тебя не поймет, если ты не покажешь. Странно, что ты додумался до этого в случае с ложкой и совершенно не понимаешь теперь.

– Тем не менее. Довести все равно можно кого угодно.

– И что? Ты как выскочишь – как выпрыгнешь? По закоулочкам полетят ошметки?

«Двадцать второй» сделал неопределенное движение одной бровью.

– Ты слышал о кодексе Наполеона? – неожиданно поинтересовался «тридцать пятый».

– Не просто слышал, но сам же тебе о нем и рассказывал. Причем он тут?

– При совместном имуществе, конечно же. Члены семьи имеют равные права на общее имущество, или как-то так…

– Для того, чтобы признавать книги совместным с Рико имуществом я недостаточно Ковальски.

– Кто-кто?

– Ковальски. Он тоже пояснял через кодекс Наполеона, и…

– Какой еще Ковальски?

– Стенли, – «двадцать второй» оглядел аудиторию, убедился, что его слова для них совершенная тарабарщина и привычно вздохнул. – Это центральный персонаж пьесы «Трамвай «Желание» Тенесси.

– Он кондуктор?

«Двадцать второй» открыл, было, рот для отповеди, но внезапно задумался и кивнул.

– Ты знаешь, – произнес он, – а ведь пожалуй что так. Он человек, которого долго винили в том, что он – это он, а не кто-то иной. И он в итоге взорвался, и за собой утянул весь окружающий его мирок…

– И ты после этого говоришь, что ты не Ковальски?

– Не думаю.

– Послушай, – «тридцать пятый» стал внезапно предельно серьезным, – и поверь мне. Ты очень, очень Ковальски.

Рико согласно закивал головой.

***

Взрыв прогремел ночью. «Двадцать второй» запомнил все урывками: театр теней в оранжево-черных тонах, мелькающие перед глазами всполохи, катающиеся по полу люди, через которых надо было перескакивать. Он бы обязательно споткнулся и упал, если бы не «тридцать пятый» – тот держал за руку крепко, и тащил за собой как маленький, но очень целеустремленный локомотив.

Запах дыма и гари просачивался отовсюду. Они сбегали по ступеням, а в коридоре выскочили в окно. Двор был полон. Тут были не только обитатели дома, но и какие-то чужаки. Кто-то кутался в подгоревшие с краев куски дерюги – видимо, спасаясь от ночного мороза – кто-то плакал. Истерично кричали женщины. Издалека долетал звук сирены. «Тридцать пятый» велел ему стоять на месте и куда-то пропал на несколько минут. Затем вернулся и глаза его впервые с начала этой кошмарной истории выражали тревогу.

– Где «первый»?! – с ходу спросил он. «Двадцать второй» дернул плечом. Он мерз. Куска дерюги ему не перепало.

– Где он может быть?!

– Раве тут возможны варианты? – «двадцать второй» пожал плечами. – Ты же знаешь его отношение к огню. Он там, – тощая рука указала на дом, охваченный ревущим пламенем, и в следующий же миг опустилась поспешно на плечо «тридцать пятого», развернувшегося было для стремительного рывка.

– Один шанс из ста, что у тебя получится возвратиться оттуда живым, – произнес «двадцать второй». – И девяносто девять, что ты погибнешь под обломками, изжаришься заживо или задохнешься в угаре.

– Я буду жариться и задыхаться всю жизнь, если ничего сейчас не сделаю!.. – воскликнул тот. – Пусти!

– Тебе придется ударить меня, чтобы я отпустил, – серьезно пояснил свои действия собеседник. – Я не могу стоять и смотреть, как ты кончаешь жизнь суицидом.

– Что ж, мне кажется, тогда у нас есть только один вариант действий, – раздул яростно ноздри тот.

– Боюсь, что так.

– Хорошо. Я обойду дом справа, а ты – слева. Пошел!

Внутрь заходить не пришлось. Их пропажа нашлась на крыше флигеля – он стоял там, и ветер трепал его неровно остриженные волосы. «Двадцать второй» не сомневался, что он еще и хохотал при этом, но все тот же ветер относил звуки в сторону. «Тридцать пятый» швырнул в него камнем, подобранным с земли, промахнулся, но первый заметил движение внизу. Опустил взгляд и расплылся в улыбке, широкой и счастливой. Вокруг было море бушующего огня, внизу были его друзья… Он считал, этого вполне должно быть достаточно для счастья.

Он спрыгнул вниз, вряд ли понимая, что это тоже может быть опасно, и вероятно именно поэтому ухитрившись приземлиться удачно и ничего не сломать себе.

– Ну, слава богу, – проворчал «тридцать пятый», за шиворот поднимая товарища с земли. – Теперь можно возвращаться ко всем.

– Теперь, – возразил ему «двадцать второй», – нам надо перелезть через забор с этой стороны и очень быстро уходить.

– Почему?

«Двадцать второй» встретил полный изумления взгляд «тридцать пятого» с присущим ему отсутствием чувства. И с ним же, не меняя ни позы, ни выражения лица, он ответил ровно:

– Это я дал Рико спички.

– Зачем ты только это сделал?!

Этот вопрос был задан уже не однажды, и, как подозревал его адресат, еще не раз прозвучит. Он, в принципе, был согласен. Причина, по которой он совершил так называемое «это» была совершенно неудобоварима.

Зачем он это сделал, если заранее знал, чем кончится? Зачем он сделал, и даже никому не сказал? Зачем он сделал и не подумал о последствиях?

– Он попросил.