Еврейские коалиции победили среди евреев (по крайней мере, среди еврейских партий) на выборах во Всероссийское учредительное собрание, и сионисты, несомненно, были основой коалиций, но так же очевидно и то, что и сами сионисты только выиграли от этих стратегических партнерств. Лишь трое из пяти представителей, избранных в Учредительное собрание от этих коалиций, были связаны с сионистским движением: Юлий Бруцкус в Минске, Яков Мазе в Могилеве и Наум Сыркин в Киеве[860]
. В Херсоне Оскар Грузенберг выиграл выборы как член Еврейской народной партии, идя первым номером в избирательном списке Еврейского национального блока. В Могилеве Нафтали Фридман, бывший отнюдь не сионистом, а депутатом от кадетов в Четвертой думе, выиграл выборы как кандидат от Еврейского национального избирательного комитета. В том же Могилеве Ан-ский, вышедший в апреле из Еврейской народной партии, пошел на выборы не от Еврейского национального избирательного комитета, а от эсеров, но, несомненно, в его победу внесли вклад евреи. Поведение еврейских избирателей в 1917 году явно следовало тем же принципам, что и на выборах Первой и Второй думы, где евреи тоже массово принимали участие: они голосовали за известных евреев независимо от их партийной принадлежности[861]. Как писал о думских выборах Владимир Левин, «политические взгляды кандидатов мало что значили, в то время как факт еврейства и их известность и популярность в местных и общегосударственных еврейских делах играли решающую роль»[862]. Подобным же образом и в 1917 году, хотя евреи подавляющим большинством поддержали национальные коалиции на выборах в Учредительное собрание, это не обязательно означало солидарность с сионизмом или даже с еврейским национализмом, а просто было продолжением давней традиции голосовать за известных евреев — неважно, от какой партии[863].Может быть, и неудивительно, что большинство еврейских избирателей в 1917 году поддержали националистические партии; однако результаты выборов во Всероссийское учредительное собрание были кульминацией последовательного отхода еврейских политических лидеров от российского либерализма, а не быстрой смены взглядов вслед за каким-то внешним событием наподобие декларации Бальфура, изданной 2 ноября (в этой декларации британский министр иностранных дел Артур Бальфур заявил, что Британия поддерживает создание национального очага для еврейского народа в Палестине)[864]
. Расхождения с российским либерализмом начались еще во время выборов во Вторую думу, когда сионисты впервые независимо пошли на выборы, и эта тенденция лишь усиливалась в течение военных лет, когда российские либералы последовательно демонстрировали неспособность защитить евреев и их гражданские права. После того как Февральская революция лишила смысла идеологию октябристов (считавших, что реформа империи должна основываться на царском октябрьском манифесте 1905 года), кадеты, по сути, стали правой партией и принялись настойчиво защищать целостность империи. Звучит парадоксально, но до войны многие еврейские националисты поддерживали кадетскую партию, хотя кадеты отнюдь не всегда выглядели защитниками еврейских национальных прав. Поэтому, когда стало ясно, что эта партия не может последовательно защищать даже гражданские права евреев, еврейские националисты в большинстве своем направили усилия на поддержку национальных коалиций и партий.Кадеты принимали одно за другим решения, вызывавшие неприязнь их сторонников-евреев (к числу таких решений относятся формирование коалиции с октябристами в Прогрессивном блоке, позиция в деле о циркулярах, вялая поддержка евреев во время войны), и к 1917 году и моменту выборов в Учредительное собрание российские либералы практически утратили поддержку евреев. Российский либерализм слабел, а еврейский национализм набирал силу, и, конечно, евреи, как, впрочем, и неевреи, смотрели на конституционное будущее Российской республики с изрядным скепсисом. С приходом большевиков неопределенность лишь усилилась. Примечательно, что, несмотря на удивительно высокий — даже в столь сложных обстоятельствах — уровень участия населения в целом в выборах в Учредительное собрание, городская интеллигенция в основном воздержалась от голосования. Между тем именно эти люди были естественным электоратом кадетов, особенно в провинциальных городах, где многие россияне видели в выборах в Учредительное собрание легитимацию охлократии[865]
. На фоне повсеместного спада активности нееврейской городской интеллигенции еврейские избиратели сменили предпочтения (в некоторых регионах городская интеллигенция была полностью еврейской) и вместо кадетов проголосовали за еврейские национальные коалиции — процесс очевидный при сравнении выборов в Первую думу и в Учредительное собрание в 1917 году.