Правда и Небыль

— Сделаю, что смогу. Извини, занят я. И это. Звони на другой телефон. Ну, ты знаешь на какой. Ну, давай, пока. — Не дожидаясь ответа собеседника, Иван Иванович прервал звонок.

На душе стало почему-то и грустно и скучно. «И некому руку подать». До завтра дело откладывать уже сил не было. До звонка силы были. А после — нет. Придётся и сейчас, и завтра. Конечно, это чревато риском эскалации. Но Гоманьков надеялся, что ему поможет сила. Сила воли. Наслаждение оплачивается страданием. Это он усвоил хорошо. «Решено, — подумал он. — Сегодня. Совсем скоро, вот прямо сейчас». Внутри что-то сладко ёкнуло — и тут же предупреждающе кольнуло в боку. Тело услышало мысли. Тело отозвалось. Он уже почти решился двинуть на объект и заняться делом, когда внезапно опять зазвонил телефон. Рингтоном пошло — «в жару и холод, ветер, зной и дождь ты по проспектам за объектом вновь идёшь…». Мелодия означала, что звонит кто-то из подчинённых.

— Гоманьков. С кем говорю? — привычно бросил он в трубку.

— Бегунов это, — донеслось из мобильника. — Ну что, нашли мы Сашу. Пробили. Красавец…

— Без подробностей, — остановил шеф. Бегунов, один из его помощников, был толковым сотрудником, но любил поболтать.

— Ну, в общем, интересный человек. Во-первых, не Саша. Во-вторых, не сибиряк. В-третьих, не родственник. В четвёртых…

— Что-то совсем криминальное есть? — перебил Гоманьков. — Опасность представляет?

— Ну не то чтобы совсем… — протянул Бегунов, интересничая. — Насчёт опасности — не думаю, а вообще, как посмотреть…

Контрразведчик сжал трубку в руке так, что стекло смартфона едва не треснуло. По идее, он сейчас должен внимательно выслушать всё, что накопали на этого Сашу, чёрт его побери тридцать восемь раз. Потом звонить Юрьеву. Доложить немедленно. Чтобы, если опасность какая, пресечь их контакты. Потом, наверное, ему придётся самому разбираться с этим субчиком… В то время как его ждёт прекрасное рабочее тело, с которым хочется заняться делом.

— До завтра терпит? — спросил Гоманьков таким тоном, чтобы подчинённый понял, каким должен быть ответ.

— Терпит, терпит. — Бегунов был малым смышлёным и умеющим чутко улавливать настроения руководства. — Там, вообще говоря, ничего уж такого совсем из ряда вон выходящего, просто как бы…

— Ладно, не трынди. Сам тебе позже перезвоню, доложишься. На связи будь, — быстро оборвал разговор Гоманьков.

Нажал «отбой». С тоской посмотрел на проспект, заполненный машинами. Больше всего ему хотелось утопить педаль газа в пол. Сзади зазвучала сирена и маякнул синий проблесковый сигнал. Кто-то торопился. Гоманьков торопыгу проигнорировал. Прямо перед ним просквозил бок синей «Субару Импреза». Контрразведчик врезал по тормозам. Сзади возмущённо загудели. «Субару» проехала чуть дальше, развернулась, закрывая проезд. Дверь распахнулась. Из машины выкатился, как мячик, плотно сбитый джигит характерной южной внешности. Гоманьков почувствовал, как приливает адреналиновая волна. На этот раз гость столицы попал. Не тот лотерейный билет вытащил. Но он ещё об этом не знает. Дальше всё было быстро, как при ускоренной прокрутке видео. Пока джигит двигался вперёд, громко крича и мощно жестикулируя, Гоманьков ловко выскользнул из машины и аккуратно, как учили, принял стоечку, которую с виду за стоечку принять было трудно. Просто встал как будто. Даже руки опустил. И лицо виновато-удивлённое сделал. Рука бегущего начала тянуться к поясу, где, скорее всего, должно было быть пёрышко. Иван Иванович был готов к таким раскладам и отработал на упреждение. Он вдруг резко двинулся навстречу нападавшему и задвинул ему под самую штангу, пробил свою коронную «двоечку» — двойной удар рукой и ногой почти одновременно.

Водитель иномарки сумел-таки извлечь тесак и даже попытался пырнуть им Гоманькова, но ему не хватило каких-то миллисекунд. Они стоили человеку пропущенного удара правой, после которого дядя «поплыл». Дальше неизвестный отведал отозвавшийся дикой болью удар левой ногой в пах, после которого приземлился на колено. Нож выпал на асфальт. Нападавший схватился двумя руками за причинное место и скорчился от боли, видимо остро ощутив, что он — мужчина.

Гудение машин за спиной только придало Гоманькову азарта. Он добавил гаду люлей еще одним сокрушительным ударом ногой. Посмотрел, как воет и корчится от боли джигит. Постоял. Подумал, добить его или нет. В состоянии, в котором он находился, можно было потерять контроль, незаметно перейти красную черту и довести дело до летального исхода. Контрразведчик знал за собой эту особенность и, ощутив, что может не совладать с адреналином, решил от греха подальше ретироваться. Хотя добить мерзавца очень хотелось. Камер наблюдения поблизости вроде не было.

В машине, постепенно остывая, он подумал, что всё-таки напрасно ещё не отвесил немного товарищу, чтобы тот остаток жизни провёл в инвалидной коляске. Торопыжка того заслуживал.