Правда и Небыль

Иван Иванович слыл, вообще-то, человеком неконфликтным, но острых ситуаций не избегал, даже любил в них попадать, получая при этом определённое наслаждение. Его потом можно было продлить с помощью рабочего тела. Сегодня его ждало самое лучшее. Скорее. Насладиться. Забыться. Ну, а Юрьев и этот грёбаный банк — потом. Потом. Газу. Машина Гоманькова неслась по Серпуховскому шоссе. И шины её визжали на поворотах.

18:00. Зверобоев. Юрьев

Москва. Проспект Расула Гамзатова, д. 2.

Кросс-Банк

Огромное здание Кросс-Банка возвышалось посреди офисных комплексов, заполняющих правую сторону просторного современного проспекта. Налево смотреть было больно. Там доламывали старую застройку. Строить ничего не собирались, планировали просто разбить парк. По слухам, решение было пролоббировано теми, чьи офисы располагались справа: ВИБ, ПАО «Восхождение», АО КБ «ГорБанк», НордКредит, еще парой банчков поменьше и конечно же «Кроссом». Большим людям приятнее видеть из окон своих офисов зелёные насаждения, а не старые дома дореволюционной постройки, пусть и памятники архитектуры. Мало ли ломали старую Москву.

Всего этого банкир не видел: Сан Саныч крутнулся по прилегающим переулкам, чтобы свернуть на проспект с нужной стороны. Когда он приблизился к служебной стоянке Кросс-Банка, оттуда как раз кто-то выезжал, и шлагбаум был поднят. «Мерседес», не притормаживая, вкатил под него. Юрьев даже бровью не повёл. Он давно привык к таким фокусам. Иногда ему казалось, что Сан Саныч может на скорости пересечь Садовое кольцо поперёк в час пик, не трогая педаль тормоза, и поток перед ним расступится, как море перед Моисеем.

Охранник, прозевавший проникновение на стоянку посторонней машины, кинулся наперерез нарушителю. Но резко остановился, разглядев номера, и только двумя пальцами коснулся козырька бейсболки, салютуя на польский манер. Парень был молодой, вряд ли помнил Юрьева и уж тем более его машину. Значит, предупреждён. Зверобоев позаботился.

Юрьев поднялся по высокой гранитной лестнице. Стеклянные двери раздвинулись, он оказался в фойе. Там было всё как обычно — стойка, горшки с тропическими растениями, несколько телевизоров, что-то вполголоса вещающих. Не было только привычного «стакана» — шлюза с вращающимися перегородками, через который можно было пройти только по одному человеку и который легко блокировался с поста охраны. Раньше был, а теперь нет. И рамка металлоискателя перед турникетом оказалась демонтирована.

Мужчина лет пятидесяти в чёрном костюме, стоявший у турникета, при виде Юрьева подобрался. А парень помоложе на посту охраны за стеклом встал и вытянулся в струнку. Юрьев в руководстве Кросс-Банка проработал более десяти лет, многие его помнили в лицо и уважали. Плюс команда встретить гостя поступила от Самого.

— День добрый, Алексей Михайлович, — почтительно поздоровался старший смены.

— Добрый, добрый. А куда вы, Павел, «стакан» дели? — между делом поинтересовался Юрьев.

Старший смены смущённо улыбнулся. Ему польстило, что глава огромного банка помнит его имя. Юрьев перед этим проделал короткое логическое упражнение для памяти. Тёмные волосы зачесаны назад, открывают широкий лоб с треугольным шрамом над правой бровью, как у Павки Корчагина в старом фильме «Как закалялась сталь» с Конкиным в главной роли. Павел. Легко запомнить. А человеку приятно.

— Всё бельгийцы, мать их, — сокрушённо взмахнул рукой Корчагин. — Прижимистые они, и ещё ну как его… — Он поморщил лоб, вспомнил слово: — Клиентоориентированные. У них там за границей новый бзик.

— Понимаю, — кивнул Юрьев. Он тоже то и дело сталкивался с подобным.

Регулярно с Запада в Россию приносит ветром какие-нибудь гениальные идеи по поводу улучшения и оптимизации работы. Обычно все попытки скопировать чужой опыт приводят к серьёзным потерям, а то и к чему похуже. Сам Юрьев знал несколько таких историй. Например, в банке «Локомотив» иностранные владельцы ввели жесточайшие дисциплинарные нормы и железный дресс-код, так что минутные опоздания наказывались серьёзными штрафами, а по поводу одежды выпустили огромный документ с указанием форм булавок для галстуков, допустимого цвета и длины ногтей и юбок. В результате из банка ушёл — и увёл команду — известный на всю Москву руководитель казначейства, мастерство которого обеспечивало половину доходов кредитной организации: тот имел привычку надевать под пиджак водолазку и приходил на работу к полудню. В сочетании с неблагоприятными обстоятельствами на рынке всё привело к тому, что банк вылетел из первой двадцатки, как за пределы поля вылетает футбольный мяч, пробитый мимо ворот.