Правда и Небыль

— Нет, нет, — заволновался Гриша, — только чай, я пью только чай, я не пью спиртное. Совсем. Знаете ли…

— Как замечательно, мой юный друг. — Зверобоев позволил себе лёгкую фамильярность и неприкрытую иронию в обращении с человеком, которому уже было за пятьдесят. — Вы правильно делаете, что ведете здоровый образ жизни, хотя напрасно, напрасно…. А я вот попрошу… Маотай, как обычно, — шепнул он официанту.

Официант в китайском халате мог бы показаться китайцем для девяти из десяти посетителей ресторана, только не для Зверобоева и настоящих китайцев. «Узбек, — в свое время сразу безошибочно определил полковник. — Чистый узбек». Человек в халате дал понять, что заказ принял, и мгновенно испарился. Только что, секунду назад, был. И вдруг раз — исчез.

— Китайская рисовая водка, — пояснил свою просьбу Степан Сергеевич. — У меня с ней связаны такие воспоминания… Когда в Мендельине… впрочем, потом как-нибудь расскажу. Ну а пока нам её несут… Лёша, поделись-ка, что мы тут напридумывали.

Юрьев начал подводить Гришу к сути беседы.

— Подождите-подождите, — перебил его Мстиславский, после того как банкир был вынужден озвучить предложение громко, медленно и три раза. — Вы что, хотите сделать вид, что у вас ничего не украли? Вы предлагаете мне участвовать в обмане? Выставить фальшивки?

— Ну что вы, милейший, — как танк из засады, неожиданно вступил в бой Зверобоев. — Обман — когда фальшивку выдают за подлинник. Например, при продаже. Попытка имитации с целью ввести в заблуждение честных людей. А мы не хотим вводить в заблуждение честных людей. Наша задача — дезориентировать противника. Мне кажется, что, возможно, мы имеем дело не с банальной кражей, а, скорее всего, с некоторой специальной операцией, диверсией, направленной против нашего боевого товарища. — Разведчик выразительно посмотрел в сторону Юрьева. — Даже не против уважаемого банка. Цель этой акции — сорвать приём, назначенный на понедельник. И кстати, заодно обесценить ваш, Григорий, труд, замечательный каталог, который вы с такой любовью приготовили. Столько людей хотели бы насладиться этим произведением искусства, но если… Согласитесь, если выставки не будет или она пройдёт без украденных работ, каталоги придётся пустить под нож. А они такие прекрасные.

Это был удар ниже пояса. Гришу аж как током пробило. Перспектива не увидеть триумфа дела всей своей жизни была для него абсолютно неприемлемой. Чтобы выпустить в свет каталог, искусствовед был готов пойти на всё. Ну или почти всё.

— Да-да, — пробормотал Мстиславский. — Очень может быть. Это удар по репутации Алексея Михайловича.

— Мы говорим не о подлоге, а о дезинформации. Дез-ин-форма-ци-и, — по слогам повторил Зверобоев. — Тех, кто заварил эту кашу, мы тем самым заставим немного поволноваться, подвигнем на какие-то спонтанные действия. И вот тогда-то у нас появится шанс понять, с кем мы имеем дело, и, возможно, вернуть украденное.

— Но я-то тут при чём? — не понял Гриша.

— Очень даже при чём, — сохраняя напор и натиск, продолжал дожимать беседу Зверобоев. — Фотографию мы берём на себя. Но нам очень нужна копия картины. И человек, который этим займётся, не задавая лишних вопросов… Вы, Григорий, могли бы нам порекомендовать хорошего художника, который мог бы сделать качественную копию за три дня?

Мстиславский замер. Сдвинул брови. На его лице теперь можно было прочесть отчётливое желание не впутываться в сомнительные приключения.

Юрьев уже начал смутно подозревать, куда в итоге зайдёт дело. Сейчас Гриша напустит на себя озабоченный вид и скажет, что вот прямо так сразу никого назвать не может и три дня для качественной копии — нереальный срок. Потом постарается сделать всё, чтобы как можно скорее уйти. Пообещает оставаться на связи, потом пропадёт дня на три. Хотя нет, не пропадёт — наоборот, будет названивать и говорить, что того нет, этот не взялся, а такого-то он сам не рекомендует. Пока Юрьев не скажет: «Ладно, проехали, мы тут сами уже порешали вопрос». После чего снова станет милейшим человеком…

Вместо этого Мстиславский заулыбался — совершенно искренне, по-детски. Так улыбается человек, которому долго рассказывали сложный, запутанный анекдот и до которого внезапно дошёл смысл.

Зверобоев удивлённо приподнял правую бровь.

— За три дня хорошую копию не сделают, — наконец выпалил Гриша. Услышав эти слова, банкир обмяк. — За два месяца ещё можно что-то изобразить. Вообще-то много времени нужно. Года два, как минимум, чтобы картину состарить как надо. Есть технологии. А хорошее полотно, по таким технологиям изготовленное, можно для этой, как её, дезинформации, — он снова заулыбался, — обеспечить.

— В каком смысле обеспечить? Откуда? От верблюда? — раздражённо воскликнул Зверобоев.

— Из подвала. Ну, в смысле, из хранилища. — Теперь Гриша начал платить Зверобоеву его же монетой, взяв тон учителя начальной школы в разговоре с наивным первоклашкой.

— Из какого хранилища?! — взорвался Юрьев.