Правила вежливости

Пристроившаяся к Уоллесу блондинка выглядела так, словно только что протанцевала парочку котильонов. Она зачем-то облачилась в шубку из белого горностая, хотя зимний сезон завершился несколько месяцев назад, и тесные перчатки до локтя. Приглядевшись и прислушавшись, я поняла, что с дикцией у нее все в порядке, как, впрочем, и с фигурой, но это вовсе не означало, что она пленница «дамского» резерва. Пока Уоллес что-то говорил ей, она решительно взяла его бокал, сделала из него пару глотков, вернула бокал ему, а затем вполне успешно выполнила свое домашнее задание: задала заранее подготовленный вопрос:

– Я слышала, повариха у вас на плантации – настоящая королева «хаш паппи»?[127]

– Да, – с энтузиазмом откликнулся Уоллес, – но ее рецепт… это строго охраняемая тайна… запертая на ключ…

Каждый раз, когда Уоллес слегка запинался посреди фразы, блондинка фыркала и старательно ему улыбалась, как бы находя, что это ужасно мило. Ну, в общем, это действительно было мило. Но ей-то вовсе не обязательно было так это подчеркивать. В общем, я решила с треском вломиться в их маленький тет-а-тет.

– Не хотелось вам мешать, – сказала я, беря Уоллеса под руку, – но вы, кажется, обещали показать мне здешнюю библиотеку?

Блондинка, глазом не моргнув, подхватила:

– О, библиотека здесь просто восхитительная! – Ей явно хотелось продемонстрировать свою особую осведомленность об этом доме. – Только вряд ли вам стоит прямо сейчас туда идти, вот-вот фейерверк начнется.

И прежде чем я успела ей возразить, все вокруг действительно куда-то устремились, и к тому времени, как мы вышли к причалам, на берегу собралось уже не меньше сотни человек. А несколько подвыпивших парочек успели даже погрузиться в кэтботы[128], принадлежащие Холлингзуортам, и отплыть от берега, чтобы любоваться фейерверком с воды. От дома все время подходили еще люди, толпа напирала, и нас в итоге сдвинули почти вплотную к вышке для прыжков в воду.

Раздался громкий свист, и с плота, находившегося на некотором расстоянии от берега, взвилась первая ракета. Но сопровождал ее запуск не тот жалкий свист, что слышался с соседнего двора, когда там запускали детские ракеты, а довольно мощный звук, скорее напоминавший артиллерийский выстрел. За выпущенной ракетой тянулась длинная лента дыма, которая, казалось, разрасталась вместе со звуком, превращаясь в огромную белую сферу, а затем взрывалась, и от нее во все стороны разлетались яркие искры. Искры медленно падали на землю, точно семена одуванчика, когда на него дунешь. И все вокруг кричали и радовались. Четыре ракеты быстро последовали одна за другой, создав в воздухе цепь из красных расплывчатых звезд, и каждая новая вспышка сопровождалась громким хлопком. Причал был уже весь усыпан народом, и я случайно оказалась слишком плотно прижатой к бедру стоявшей рядом со мной блондинки. Она пошатнулась, из ее бокала выплеснулось шампанское, а сама она прямо в своей меховой шубке рухнула в воду, и как раз в этот момент взорвалась еще одна ракета. Вскоре из воды стали доноситься писки и визги, поскольку блондинка уже всплыла на поверхность, в синем вечернем полумраке со спутанными волосами и водорослями на голове став похожей на королеву русалок.

Дики нашел меня на террасе, когда после фейерверка все потянулись обратно. С Уоллесом он, естественно, оказался знаком – хотя и не напрямую, а через младшую сестру Уоллеса. Разница в возрасте, похоже, немного смущала Дики. Во всяком случае, когда Уоллес стал его расспрашивать о дальнейших планах, он, понизив голос на октаву, понес какую-то чепуху насчет того, что вот-вот подаст заявление в юридическую школу. Затем Уоллес, вежливо извинившись, отошел от нас, и Дики потащил меня в бар, где уже собрались все остальные члены нашей компании. Оказывается, пока Дики меня разыскивал, Роберто стошнило в кустах, и Хелен немедленно поинтересовалась, не пора ли нам по домам.

Если раньше, выезжая с Манхэттена, мы воспользовались мостом Уильямсбург, то теперь Дики предпочел поехать по мосту Трайборо[129], имея дальний прицел: он намеревался высадить всех остальных раньше, чем меня, и действительно довольно скоро нас в машине осталось только двое.

– Ну вот, приехали, – сказал Дики, останавливаясь возле отеля «Плаза». – Как ты насчет рюмочки на ночь?

– Нет, Дики, на сегодня с меня достаточно.

Заметив, что он разочарован, я пояснила, что мне завтра с утра на работу.

– Но ведь сегодня суббота!

– Только не в моем офисе.

Когда я вылезала из машины на своей Одиннадцатой улице, Дики выглядел совсем мрачным.

– Мы с тобой даже ни разу не потанцевали, – сказал он таким тоном, который предполагал определенный уровень смирения, поскольку из-за собственной невнимательности и невезения он пропустил возможность, которая, видимо, никогда больше ему не представится. Я не выдержала и улыбнулась – такое детское огорчение было написано у него на лице. Хотя на самом деле он оказался куда более умным и проницательным, чем мне показалось вначале.

Я ободряюще стиснула его локоть.

– Спокойной ночи, Дики.