Право на пиво

— И то неплохо, — сказал Яшка-пивовар, любовно сгребая свою долю в кошель. — Прибыльный выдался месячишко. Хоть и народу было мало.

— Да уж. Все пиво твое, Яшка. Ох и славное пиво…

— Не только оно, не только, — посмеиваясь, ответил тот. — Мавке спасибо скажи — пили б они, коли не она…

— А кто его знает, — корчмарь пожал плечами. — Может, и пили бы, а может, и не пили. Тут дело такое — может, просто пиво хорошее, а может, действует…

— Никак ведь не узнать, — вздохнул Яшка и, успокаиваясь, потряс монетами. — Звук-то сладостный…

— А то… — ухмыльнулся Федот, и тут в корчму вошел давишний летописец. Глаза у него блестели так, как обычно блестели глаза у тех, кто забегал в корчму с оболони.

— Пива! — гаркнул он.

— Ах, чудоньки! — всплеснул руками Федот. — Созрели, милостивый государь? А мы уж и не чаяли! Ну как, видели мавку?

— Пива! — угрожающе повторил летописец, и Яшка сунул ему полную кружку. Мужик выдул залпом, даром что щупленький на вид, смахнул с губ пену, рыгнул.

— Чудное пиво, — пробормотал он, кажется, о чем-то своем, — дивное пиво… эх, мавка… подумать только…

— Еще? — услужливо осведомился Яшка.

— Еще!

Было потом «еще» и «еще», раза четыре.

— Хватит, — внезапно протрезвел летописец. — Сколько с меня?

— Три монетки всего-то, милостивый государь.

— Живодеры. Дорога ты, мавкина благость… — проворчал тот, отсчитывая требуемое. Его уже пошатывало — с непривычки, видать. До двери он как-то добрался, ну а дальше — только молиться за него.

— Сто девяносто восемь, сто девяносто девять, двести, — удовлетворенно пересчитал Федот и бросил одну монету Яшке. — Лови.

— А чего одна только?..

— Про Ксеньку не забудь.

— А-а…

— Вот тебе и «а-а». Иди лучше, деньги спрячь, а то опять спьяну потеряешь.

— Да когда это я спьяну деньги терял?

— Прошлой весной. Запамятовал уже?

Корчма была пуста, карман — полон, а корчмарь с пивоваром — довольны сверх меры. Потому когда через четверть часа в закрытую на ночь дверь настойчиво постучали, не покрыли припозднившегося бранью, а любезно отворили.

— Заходи, Ксенька, обогрейся, — радушно сказал Федот. — Я уж и беспокоиться стал.

Голая девка неземной красоты заскочила в избу, дрожа от холода, лязгнула зубами.

— Холодрыга! — пожаловалась она. — Дайте хоть срам прикрыть, ироды! А вы тоже хороши — двух подряд посылать!

— Вот, Ксенечка, держи, — подоспевший Яшка, ухмыляясь, накинул на точеные девичьи плечи тулуп. Девушка подбежала к огню, плюхнулась на скамью, подобрала под себя пиво босые ноги и принялась энергично вытряхивать водоросли их распущенных волос.

— Что, замучил тебя летописец? — участливо спросил Федот.

— Какое там? — фыркнула Ксенька. — Я ждала, ждала, в осоке сидела, вся издрожалась. А он приперся, улыбнулся глупо — и рожей в тину. Дрыхнет лежит! Ну, я его на спину перевернула, чтоб не задохнулся, и домой.

— Добрая душа, — хмыкнул Яшка.

— Оно и лучше — проснется, решит, что я болезнь сонную на него напустила.

— Ну дык, как всегда…

— А ты не ухмыляйся, Яшка, налей лучше девице, — посуровел Федот. — Работает, бедняжка, не покладая… ничего не покладая. И все на холоде, пока мы с тобой пивком отогреваемся.

— Что хотите делайте, а больше не пойду, — стуча зубами и кутаясь в тулуп, сказала мавка. В тепле хорошенькое девичье личико разрумянилось, и за утопленницу ее теперь можно было принять разве что с нешуточного перепою, как оно, впрочем, чаще всего и случалось. — Осень на дворе! Вас бы заставить голышом в оболони по ночам сидеть.

— И не надо, хватит уже, — примирительно сказал Федот.

— Много хоть щуплый этот пива вашего взял?

— Как раз для ровного счета хватило. Да, вот это тебе…

— Ну и куда мне это покласть прикажешь? В твой тулуп, что ли? Завтра отдашь…

Тут подоспел Яшка с пивом. Все трое звонко чокнулись кружками.

— Ну, за удачный месяц! — провозгласил Федот.

— За Ксеньку! — поддержал Яшка.

— И за оболонь! — хохотнула Ксенька в ответ.

— За оболонь! — согласились корчмари.

Выпили залпом, дружно, радостно. Потом посидели, помолчали, наслаждаясь моментом и жизнью вообще. И в этой благостной тишине почти торжественно прозвучал голос Федота:

— К слову, а ведь названия для Яшкиного пива мы так и не придумали…

Дмитрий Лопухов ИЗ ПУНКТА А Б ПУНКТ Б…

Разбудил меня вой.

Прислушавшись, сообразил, что источником шума является «Швио-2», робот-пылесос, которого втюхал мне расторопный агент «Ланатоника». Приобрел я это чудо техники со значительной скидкой, ибо подписал купончик избирателя, пожертвовав свой голос на очередных выборах президента Картели электронщиков Якудзике Серрукаве.

«Швио-2», облепив мою квартирку сенсорными датчиками, самостоятельно распознавал и убирал мусор.

В первый же день ввода в эксплуатацию, «Швио-2» счел мусором мою кошку Примку. В процессе аннигиляции разгромил всю квартиру.

Простенький искин робота-пылесоса на удивление быстро сообразил, что процедура создания мусора не менее важна, нежели, собственно, сама уборка. Чем больше хлама будет в квартире, тем больше придется «Швио-2» работать. А работать пылесос страсть как любил.