Право на пиво

Потребность в Вальпере возникла, когда созрела идея рекламного полета на Плутон. Всю титаническую подготовительную работу Вадим, только-только защитивший кандидатскую, проделал самостоятельно…

В разговоре Кравченко недвусмысленно намекнул, что был бы не против купить мой голос на грядущих выборах президента Картели пивоваров. Проклиная свою глупость и непредусмотрительность, я рассказал, что голос уже реализовал в пользу Якудзики Серрукавы, главы «Ланатоника», из Картели электронщиков.

Пан Кравченко заинтересовался, сколько же денег я получил от кандидата. Пришлось соврать, назвав кругленькую сумму. Не рассказывать же, право слово, что голос я отдал за скидку при покупке электронного пылесоса.

Из-за «Швио-2», кстати, я перестал ночевать дома. Искин робота все больше и больше заражался идеей о господстве чистоты и порядка во всей Вселенной. Вся обстановка квартиры уже давно претерпела молекулярную аннигиляцию. Стены и переборки тоже исчезли. Мое скромное жилище представляло собой одну огромную пустую комнату. Горы пыли, что образовывалась после уничтожения всевозможных предметов быта, «Швио-2», видимо, мусором не считал.

Я сильно подозревал, что вместо пылесоса агент «Лана-тоника» втюхал мне пылепроизводитель…

Что самое обидное, у Кирпичникова «Швио-2» работал без перебоев. Олег не переставал меня благодарить за удачную рекомендацию.

В сервисных центрах вежливо улыбались и просили принести пылесос для технической экспертизы. Сделать этого я никак не мог, ибо опасался, что «Швио-2» попытается аннигилировать и меня. Вполне, надо сказать, справедливо опасался.

…Ох, нехорошая это примета, ежели техника домашняя подводить начинает. Особливо перед полетом важным. Не дай бог, в космосе откажет что-нибудь.

Основная задача пилота — обеспечить нормальное ускорение до первой космической и посадить корабль на поверхность планеты. Все остальные функции выполняет бортовой компьютер. Полет осуществляется по заранее составленной программе, пилот берет на себя управление лишь в случае непредвиденных происшествий.

Это только в фантастических романах доблестные экипажи отважно маневрируют между потоками астероидов и заставляют звездолеты выписывать всевозможные кренделя вокруг неопознанных объектов. На самом деле, космос — пуст, что моя квартира. Редко-редко когда пискнет масс-детектор, указывая, что в радиусе тысячи километров появилось небольшое тело. Остальное же время корабль пересекает безмолвные просторы в полном одиночестве.

Как это ни странно, но с Вальпером мы сдружились. Особой, правда, дружбой. Космической. На Земле она быстро перерастает в поверхностное знакомство, да редкие звонки по праздникам. Но здесь, за миллионы километров от родной планеты, мы быстро нашли общий язык.

Оказалось, что астрофизик весьма неплохо играет в преферанс. Долгие часы мы расписывали пули, проигрывая, отыгрывая, закладывая и перезакладывая грядущие премиальные. Иногда начинали спорить о постулатах теории относительности, благо, полным профаном в этой области я не был. Однажды мы даже подрались. Космическая дружба…

Текли часы. Сутки. Недели. Месяцы.

Земля оставалась все дальше и дальше, зато ледяной Плутон приближался.

Странное это чувство. Наверное, сродни тому, что ощущали мореплаватели прошлого тысячелетия, когда наносили на белые пятна навигационных карт очертания материков. Мы должны были стать первыми людьми, ступившими на поверхность планеты-карлика, последнего белого пятна Солнечной системы.

Впрочем, к концу второго года, единственным нашим желанием было скорее вывалить на Плутон чертовы контейнеры и убраться, восвояси.

Царство метанового льда, азота и углерода встретило нас неприветливо. Уродливые пейзажи, тоскливые грязно-белые тона, унылый желтоватый блеск далекого светила.

Повисли на орбите. Активизировали транспортер, укрепили первый контейнер.

В космосе, кажется, даже время перестает течь плавно. События, которые обычно тянутся часами, укладываются в десятиминутный интервал. А то, что раньше пролетало за секунду, растягивается на долгие минуты. После долгих перелетов субъективное восприятие событий нарушается, начинает подчиняться каким-то непонятным законам.

Потому-то те мгновения, что транспортер опускался на поверхность Плутона, показались мне часами.

— Приехали, — мертвым голосом сообщил Вальпер. — Минус один контейнер. И, черт побери, минус транспортер.

— Что такое? — очнулся я.

Практически вся поверхность Плутона покрыта толстым слоем водяного льда. Непосредственная посадка космического аппарата практически невозможна, ибо, тело, проходя с огромной скоростью атмосферу из тяжелых газов, сильно нагревается. Ситуацию усугубляют раскаленные сопла двигателя. Во время посадки лед начнет таять, затем, когда теплообмен завершится, тело окажется намертво вмурованным в поверхность планеты.

Поэтому за несколько метров до ледяной корки транспортер тормозит, замирает на антиграве. Срабатывают капсулы охлаждения, контейнер с пивом, достигнув приемлемой температуры, сбрасывается на поверхность.