Прелесть

Пресс-конференция прошла как по маслу. То, что на ней прозвучало, устроило всех.

Да, сообщил репортерам Тайлер Вебстер, на Венере были проблемы, но теперь они улажены. Все, что требовалось конфликтующим сторонам, — это найти общий язык. Опыты с живыми организмами в холодных лабораториях Плутона дают обнадеживающие результаты. Экспедиция к Центавру отправится в назначенный срок, подготовительная работа не свернута, не верьте паническим слухам. Вскоре торговая комиссия опубликует новый перечень пошлин на различную инопланетную продукцию, устранив последние несоответствия. Ничего сенсационного, пригодного для кричащих заголовков на первых полосах.

— А Джон Калвер попросил, — заговорил Вебстер, — чтобы я напомнил вам, джентльмены: сегодня сто двадцать пятая годовщина последнего умышленного убийства, совершенного в пределах Солнечной системы. Сто двадцать пять лет без единой насильственной смерти!

И откинулся в кресле, с ухмылкой глядя на присутствующих и тая страх перед вопросом, который — он был уверен — сейчас прозвучит.

Но оказалось, что еще никто не готов этот вопрос задать. Существовал обычай, и его полагалось блюсти. Весьма приятный обычай.

Здоровяк Стивен Эндрюс, ведущий репортер «Межпланетных новостей», откашлялся, будто намереваясь сделать важное заявление, и спросил с серьезностью, в которой сквозило веселье:

— А как дела у вашего парнишки?

По лицу Вебстера расползлась улыбка.

— На выходные полечу домой, — сказал он. — Привезу сыну игрушку. — Он взял со стола трубочку. — Старомодную, — пояснил Вебстер. — Старомоднее некуда. Компания только что приступила к выпуску таких штучек. Смотришь внутрь, крутишь и видишь, как цветные стеклышки складываются в занятные картинки. Называется…

— Калейдоскоп, — живо встрял в разговор кто-то из журналистов. — Я про них читал. В старой книжке о нравах и обычаях начала двадцатого века.

— Господин председатель, а сами вы уже испытали эту игрушку? — спросил Эндрюс.

— Отвечу честно: нет. Просто не успел — она попала ко мне только сегодня.

— А как она к вам попала, господин председатель? — раздался чей-то голос.

— Я ее купил для сынишки. Сразу за углом. Там магазин игрушек, да вы знаете. Только сегодня завезли.

По идее, мероприятие уже закончилось. Эти люди еще немного посидят, дружески поболтают о том о сем и потянутся к выходу.

Но никто не уходил. И не уйдет — Вебстер это понял по внезапно наступившей тишине, по шелесту бумаг, сразу поспешившему эту тишину замаскировать.

А потом прозвучал вопрос, которого так боялся председатель. И тот даже обрадовался, что задан этот вопрос Стивеном Эндрюсом, а не кем-нибудь другим. По большому счету Эндрюс был расположен к Вебстеру, а «Межпланетные новости» старались освещать события объективно, не греша столь популярным у журналистов передергиванием слов и фактов.

— Господин председатель, — заговорил Эндрюс, — как нам стало известно, с Юпитера на Землю вернулся человек, подвергавшийся конверсии. Хотелось бы услышать от вас, правда ли это.

— Все верно, — натянуто ответил Вебстер.

Репортеры ждали продолжения. Вебстер молчал, не шевелясь в кресле.

— Вы это как-нибудь прокомментируете? — произнес наконец Эндрюс.

— Нет.

Взгляд Вебстера перемещался по залу, с лица на лицо. Кое-кто напряжен — чувствует, что-то кроется под нежеланием председателя отвечать на вопрос. Кое-кто ухмыляется, пряча за иронией напряженную работу мозга: как бы половчее вывернуть эти несколько услышанных слов. Есть и рассерженные, от таких надо ждать гневных статей на тему «Люди должны узнать правду!».

— Прошу извинить, господа, но комментариев не будет, — сказал Вебстер.

Эндрюс тяжело поднялся с кресла:

— Благодарю вас, господин председатель.

Вебстер сидел в кресле и смотрел, как все расходятся. А потом ощущал холодную пустоту зала.

«Распнут меня, — думал он. — Гвоздями прибьют к воротам амбара. И не выкрутиться никак. Безвыходная ситуация».

Он прошелся по залу, постоял у окна, глядя на парк, залитый предвечерним солнцем.

Да, он просто-напросто не может сказать людям правду.

Рай! Небеса обетованные!

И финал истории. Рухнут все идеалы рода людского, все его надежды и устремления. Исчезнет он сам.

На председательском столе зажглась зеленая лампочка, раздался звонок, и Вебстер быстрым шагом вернулся.

— В чем дело?

Засветился крошечный экран, на нем появилось лицо.

— Сэр, собаки доложили, что к вам домой пришел Джо, мутант, и Дженкинс его впустил.

— Джо?! Вы уверены?

— Так сказали собаки. А они еще ни разу не ошиблись.

— Верно, — медленно проговорил Вебстер. — Ни разу.

Лицо исчезло, и Вебстер обессиленно опустился в кресло. Онемевшими пальцами дотянулся до встроенного в стол пульта, не глядя покрутил диск. На экране возник дом, приютившийся на обдуваемом ветрами склоне в Северной Америке. Там он простоял уже почти тысячу лет. Там жили, мечтали и умирали многие поколения Вебстеров. А вдали за домом в небесной синеве кружила ворона, и Вебстер услышал — а может, ему лишь вообразилось — принесенный ветром птичий крик.